однажды всё кончится.
просто он проснётся с привкусом пыли на губах,
скажет, что нам надо как-то спасти положение,
уехать в какие-нибудь эвересты или америки,
поговорить там, не знаю, по-человечески, что ли.
а я мудро так улыбнусь,
подумав, что даже написала об этом как-то в стихах,
но засуну подальше в глотку своё мнение,
сдержу отчаянный смех на грани истерики,
спрячу выражение детского страха боли,
отвернувшись к плите,
производитель которой
когда-то
помогал третьему рейху,
-девочка-я-ничего-не-боюсь-
и отвечу, что это было бы здорово.
а потом мы займёмся любовью так нежно,
словно завтра умрём, и...
будем в этом ближе к истине, чем боги.
и когда он выйдет курить на балкон,
я буду тихо рыдать, обнимая его одежду.
встречай меня, ад. я почти на пороге.
и мы будем знать, да, будем знать, что дальше аэропорта не выживем.
не сговариваясь, оба закажем по два билета с вылетом в один день:
он - в америки, я - в эвересты. решим, что кинем жребий на месте.
он вызовет на двоих такси и не промолвит больше ни звука.
обнявшись в зале ожидания так крепко, словно через час мы умрём,
улетим: он - в эвересты, я - в америки. а дальше - шум,
облака в иллюминаторе, еда без вкуса и прочая скука.
и если тебе кажется важным то,
чей именно самолёт в итоге разбился,
то ты - мудак.
и с рождения умер.
у тебя никогда не будет бессонницы,
ровно как и цветных снов и любовницы.
и жены с татуировкой на бедре, с текстом
"ich bin ihre kleine nutte,
mein F;hrer."