Не кафтан сермяжный износился
У Ивана – кузнецова сына,
Не топор мужицкий затупился –
Одолела молодца кручина.
Белый свет не мил, алкает мести:
Мать сказала, что проклятый барин
Полюшку, невесту, обесчестил
Да кухаркой взял к себе, татарин.
Посылал сватов Иван в Ильинки,
На Покров о свадьбе сговорились.
Поля вышивала по старинке
Пояс жениху, меды варились.
Полюшка пригожа, черноброва,
Улыбнётся – солнышко засветит.
Работяща и скромна, здорова,
И здоровы, верно, будут дети.
Да решил Иван подзаработать,
Привезти для Полюшки подарок:
«В городе и был я ничего-то –
Двадцать дён – а барин-то, огарок,
Сотворил чего. Сгублю себя-то,
Но ему не жить. Где ножик острый?»
Скоро понесут, старик проклятой,
Гроб твой к деревенскому погосту».
Завернул в кабак. Рябой Петруша
Нацедил ему стакан сивухи.
Выпил, не поморщась. Молча слушал,
Как под потолком жужжали мухи.
Думал: «Ну, держись, свечной огарок!
Захлебнёшься кровью и грехами».
Ножик острый завернул в подарок –
Красный сарафанчик с петухами.