Я хотел бы жить на пятом этаже у канала, соединяющего север с югом,
В доме, где на первом — кафе, с танцами Терпсихоры.
Я бы ничего не писал, до ночи сидел бы с другом,
У которого после публикации в "Новом мире" появились глоры,
И он поэтому боится возвращаться домой. Я не пил бы вина,
Ни коньяка, ни водки, не прочей мещанской дряни.
И меня по утрам будила бы Мнемозина —
Сухими, каналом пыльцу прогоняющими вечерами.
Я забыл всех женщин, которых любил зачем-то
В мире, где любовь придумали после брака.
Не читал бы книг, всё фильмы смотря с планшета,
В которых символ лошади — исчезающая собака.
Я бы заново учил бы чувства — мурашками траекторий
Запоминая каждое, не способный остановится,
Предчувствуя вспять обратившийся крематорий,
Душевному праху позволяющий восстановиться —
Так я бы вышел на набережную, встретил бы незнакомку
И годы прожил бы с ней, не произнеся ни слова.
А потом, неожиданно для себя самого вдруг шагнул за кромку,
Навсегда, отделяющую мёртвое от живого.
И, очнувшись, почувствовал тёплое под ногами —
Воздух Тавриды — не с подогревом плитку,
Где секс — самая правдивая форма драмы,
Цель героев которой от смерти спасти улитку.