Дожди нынче летом густые,
всё шорох, и шёпот, и медь…
А воздух в бумажной пустыне
моей продолжает звенеть,
сверля где-то в сердце бескровном,
без устали, долго и зло
от горечи, сухости слова
и зноя несказанных слов.
Но неугомонная птица
утрами на прежнем посту
всё просит водички напиться,
заслышав меня за версту.