А ВДОЛЬ ДОРОГИ АННУШКИ С КОСАМИ СТОЯТ,
ИЛИ
ПОЧЕМУ У СМЕРТИ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО
О тайной символике одного имени в романе
.................................................
1.ЗАМОРОЧКИ И ЗАБУБОНЫ
БЛУЖДАЯ ПО ИНТЕРНЕТУ в поисках материалов, касающихся «Мастера и Маргариты», я наткнулся на стихотворение некоего Дениса Кравченко «Песенка про Аннушку». Стишки незатейливые, вот для иллюстрации цитата:
Новый день не успел начаться,
Хорошо! Мне бы беломорчика!
А еще для души бы водочки!
А еще камешком по темечку!
А еще ножницами крылышки!
Я про песенку про Аннушку
…Ну а я пою песенку про Аннушку,
Видно, жить надоело страшно мне...
Любопытны не эти строки сами по себе. Куда более интересно обсуждение стихотворения. На вопрос одной из читательниц, почему, собственно, песенка про Аннушку должна являться показателем нежелания автора жить, Денис отвечает:
«Была у меня одна знакомая Аннушка. И однажды я по каким-то причинам понял, что Аннушка - это смерть. В смысле имя. Короче, бред полный. Заморочки, тараканы, забубоны и прочая фигня».
Однако оказалось, подобное отношение к имени «Аннушка» - не такие уж «заморочки» и «забубоны». На другом форуме девушка под ником Anna пишет о своём имени следующее:
«Анютик терпеть ненавижу! тока от мамы воспринимаю это имя... она так меня всегда зовет... а если кто-то, то аж колбасит меня ... :))))) и ЕШО вспомнила... АННУШКА! это ФСЕ! хуже смерти просто!!!!!! готова просто в горло вцепиться...:)))))))))»
Вот такие странные ассоциации. Читатель, конечно, может резонно заметить: скорее всего, подобное неприятие «Аннушки» навеяно булгаковским романом, а никак не наоборот. И я, пожалуй, соглашусь с этим аргументом.
Но вот что странно, дорогой читатель: имя «Анна» действительно занимает в булгаковском творчестве особое место. Я бы сказал, его окружает какой-то мистический ореол. На это, в частности, обратил внимание литературовед Евгений Яблоков. В своей книге «Художественный мир Михаила Булгакова» он пишет:
«…В произведениях Булгакова оно распространено весьма широко и по частотности использования стоит едва ли не на первом месте».
Далее критик замечает:
«Из этих героинь одни выступают в качестве объектов соблазна для «демонических» персонажей, другие, напротив, сами воплощают агрессивное, «ведьмовское» начало».
Своё наблюдение Яблоков считает подтверждением амбивалентности имени «Анна» в произведениях Булгакова. Другими словами, по его мнению, это имя воплощает в себе единство взаимоисключающих характеристик, единство противоположностей.
Увы, как это бывает со многими исследователями, автор, ухватив правильную нить, останавливается на полпути. Давайте же мы с вами попытаемся размотать клубок до конца.
СОВПАДЕНИЕ НАЗВАНИЯ ЗЛОПОЛУЧНОГО ТРАМВАЯ-УБИЙЦЫ и имени пакостной женщины, разлившей масло у вертушки, бросается в глаза любому читателю романа.
При этом следует заметить: САМ ТРАМВАЙ "аннушкой" нигде в романе не назван! Более того: НИКОГДА на Патриарших никакой трамвай не ходил, это доказано уже давно и с полной очевидностью! Хотя некоторые исследователи по-прежнему пытаются доказать противоположное, даже бегают с таинственными "биолокаторами", чтобы отыскать оставшиеся под землёй рельсы... Но об этом я уже рассказал в очерке о трамвайной линии.
Да, трамвай не назван, но намёк очевиден для каждого москвича, поскольку как раз с маршрута "аннушки" (трамвая "А", который курсировал по Бульварному кольцу) поворачивает вагон-убийца. Это угадывалось с полуслова, вполне отчётливо, и разъяснений не требовало.
И потому даже в современной Москве именно трамвай "аннушка" ассоциируется с литературной трагедией усекновения головы Берлиоза на Патриарших.
Однако на совпадении имени трамвая и имени Аннушки-Чумы никто из литературоведов особо не заостряет внимания. Дескать, Булгаков «забавы для» обыграл прозвище популярного маршрута и имя своей вредной соседки по коммунальной квартире. Ведь известно, что прототипом легендарной Аннушки послужила соседка Булгаковых, которая жила с ними в доме на Садовой улице. Так, первая жена Булгакова Татьяна Лаппа даже вспоминает её фамилию - Аннушка Горячева: "Скандальная такая баба".
Как пишет литературовед Виктор Лосев в примечаниях к черновикам булгаковского романа:
«Видимо, обитателям квартиры она доставляла много неприятных минут, потому и надолго запомнилась писателю. Упоминается она и в его дневнике. Так, 29 октября 1923 года Булгаков записал: “Сегодня впервые затопили. Я весь вечер потратил на замазывание окон. Первая топка ознаменовалась тем, что знаменитая Аннушка оставила на ночь окно в кухне настежь открытым. Я положительно не знаю, что делать со сволочью, что населяет эту квартиру”» (В кн. Михаил Булгаков. «Великий канцлер». – «Новости», М., 1992).
Владимир Лёвшин, оставивший воспоминания о Булгакове, с которым якобы соседствовал в коммунальной квартире на Большой Садовой №10, писал, что нервы им портила «домработница Аннушка — женщина сварливая, вечно что-нибудь роняющая и разбивающая, скорее всего по причине своего кривоглазия (левый, затянутый бельмом глаз Аннушки полуприкрыт парезным веком)». Правда, Татьяна Лаппа категорически отрицала факт знакомства Михаила Афанасьевича и Лёвшина, утверждая, что ко времени въезда молодой четы Булгаковых в коммуналку юный Володя уже съехал. Критически относятся к мемуарам Владимира Артуровича и булгаковеды. Что, однако, не отрицает знакомства Лёвшина с Аннушкой Горячевой, поскольку он всё-таки жил в коммунальной квартире до Булгакова.
Короче, как бы там ни было, совершенно очевидно, что Булгаков сознательно создаёт явную перекличку имён мистического трамвая и зловредной покупательницы подсолнечного масла.Однако не только эти две "аннушки" решили судьбу несчастного Берлиоза. Была ещё и третья...
ИЛЛЮСТРАЦИЯ:
фото из булгаковского музея - прототип "Аннушки-Чумы", домработница Аннушка, соседка Булгакова по коммуналке
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ - http://www.stihi.ru/2014/08/09/4566