Праздник закончился, да?
Тучи вернулись в город...
Тихо спрошу себя:
— Знал ли я холод?
Со всеми его ветрами—
Рукавами рубашки сырой
С тугими, как жгут, горлами,
Душащими без причины сами собой.
Знал ли я холод? Знал ли?
Что нужно, чтобы стало не нужно
Думать о нем, как стали
Думать мы, став ногами в лужи?
Можно ведь себя усатого
Обмануть и представить. Поставить
Негра на свое место старого,
Привыкшего видеть скатерть
Песчаную, мелкую, жаркую.
Глубокую, страшную, но не холодную...
Как ему будет, зябкому,
Как ему будет? Хуже, чем тебе голодному!
Станет немного лучше:
Зависть родила несуществующие
Преимущества тут же!
Ты, холодный, но якобы довольный своими мыслями за тебя самого повествующими.
Немного лучше? Правда?
Так это же хуже! Немного — хуже чем
Нисколько. Только досада
Останется, прежде чем
Ты поймешь, что мысль твоя,
Повествующая за тебя, обманчива,
И повесть твоя — твоя совесть —
Зависти зачинщица, завистница мрачная.
Так знал ли ты холод? Без тепла?
Без луны, без звезд, без солнца, без отражений
В лужах всех этих звезд? А?
Ласковым именем называемых воображением?
Был ли ты один в холоде,
Совсем один, не один на один с собой
А совсем один, как церковь в городе
Загородном, развивающаяся, но одна стоящая белой горой.
Так знал ли?
Или я уже заебал?
2002 г.