Их религия — не в крестах: поклоненье хрустальным вазам.
Их псалмы — фоном из реклам, их молитвы — в картонных фразах
(если лоск так спасает мир, то, простите, я лучше пепел).
Эти вирусы с каждым днём богатеют и крепнут, крепнут.
Эпидемии здесь на всех: все с заложенными носами.
Кто без вазы на голове? Приготовьтесь, ловите камни!
Их глаза — как радар из жил, кровью налитые Прокрусты:
Ищут тех, кто не испытал коронации вазой чувство.
Алчно ловят, на поводке водят и повторяют мантру:
«Эта вера — монотеизм, а язычество - путь обмана!»
Глянцем светят, лучом TV ослепляют таких безвазных.
Кровь на скулах от хрусталя… Говорят, не бывает разной
Красота… Ручейком текут воля, слёзы, металл покорных.
Труд невинных «уродских» рук их, наверно, неплохо кормит?..
Труд мучительный над собой, труд над яблочно-снежной кожей,
Чтоб её на обед подать для шакальих для глаз прохожих,
Для шакальих иссохших губ и для жажды плоти вампирьей, —
Индустрия хрустальных ваз на остатках чьего-то пира.
Равновесия не достичь, если вазы — как диадемы:
Под короной на стороне черти омутные не дремлют…
Смотрят взглядом пустых глазниц жрицы насквозь прогнившей церкви, —
Инквизиторы не нужны тем, кто правы своею верой.
А ведь кто-то там в бездну бездн всё летит будто бы алисой…
Это самодеструкций лик — разбиваться и не разбиться,
Едкий газ выдыхает пасть, сталагмитами светит бездна.
Это тысяч рекурсий бич, невесомость из всех рефлексий,
Это зеркало в зеркалах твои, прокляты, множит лица.
Нет у бездны у той краёв.
Я прошу вас, остановитесь.