...на этой земле, вспаханной лошадиными копытами, унавоженной человеческими трупами, усеянной белыми костями, орошённой горячим дождём крови, выросла жатва печали.
А. Мицкевич
1.
Я видела тени колосьев печали -
На белом снегу, на зелёной траве...
Они так чернели, так ночь предвещали,
От них так шарахался солнечный свет!
Комбайн приложил к ним немало усилий.
Муки же не будет - мели, не мели.
Их срезали, сжали, сорвали, скосили,
Но вновь поднялись они и проросли.
Они поднимались по самые крыши,
Тянулись до неба, как призрак дымов;
И всех тополей они сделались выше,
Покрыв города полуоблачной тьмой.
Невежда любой приблизительно знает -
В душе - обо всём, что касается зла:
ЧЕМ землю поит оно, ЧЕМ удобряет,
Чтоб новая жатва печали взошла...
2.
Город-лебедь, свет невинный,
Шелест стаи лебединой,
Опустившейся за полем
На бурлящих вод раздолье;
Город- лебедь, лебедь чёрный,
Испытаньем закопчённый,
Взмахи крыл, размахи улиц
На руках души уснули;
Город-лебедь, вневременный,
Как воспоминанье - пленный...
И покуда сердце бьётся,
Образ твой ему даётся...
3.
...Если мы не зовём: входите! -
Им войти ангел места не даст.
На то, что при жизни не видели,
Они смотрят из наших глаз.
Пусть минуют столетья и годы
Там впустую, где нет друзей.
Я внесу тебя в город гордый
На души моей бирюзе!
Сердце - злобы обвито коброю.
Город скверен с тех пор, как стоит.
Ничего не узреют там доброго
И твои глаза, как мои.
Станут молнией искупленья,
Снесшей в пропасть покой сонных мест,
Не волна твоего удивленья,
Не мои ненависть и месть...
4.
Волевой, отважный, отвязный,
Кто доказывает и лезет, -
Станет кровавою грязью,
Намотанной на железо.
Но мёртвое тело нелепо,
Ибо - всего лишь тело.
А главное - то, что на небо,
Покинувши плоть, улетело.
Только как отыскать глазами
Среди звёздных полчищ суровых
Огонёк - след души, чьё пламя
Воодушевляло живого?
5.
Довоюй, одинокий дух,
С лебединою стаей восходной
В невестьсот-замятом году,
При бессовестных солнца погодах.
Не зарницей синей черкнул
По ночному Творец небосклону -
В запредельи клинок сверкнул,
Разорвав круг отсталости сонной.
Под небес свинцовой рукой,
Словно травы, склоняются люди.
Завоюй, наконец, покой,
Потому что блаженства - не будет.
6.
Подвергнут пыткам - покой.
Тот, кто владеет тоской, -
То держит в яме с водой,
То кормит кашей с песком.
Долина спящих бойцов
Из космоса не видна,
Как свет - со станции Сон,
Как из колодца - луна.
Ты - не опустишь знамён.
И ты - не знаешь измен.
Твой круг в твой ромб заключён.
Твой символ - лебедь и змей.
И смежит вежды - земля,
И скроет вежи - вода,
И сгинет ветер - в полях,
Но я тебя не отдам...
7.
Покуда мы глядим сычами,
Быть не осмеливаясь ближе,
На жатву - и жнецов - печали,
Серповный проблеск ниву нижет.
Там, древней яростью посеян,
Злак зла взошёл средневековый.
И, старой подлостью взлелеян,
Напев взлетает, будто новый.
А нива, тучная как туча, -
Темнее туч, свинца синее.
Снять урожай такой обучен
Тот, кто другого не умеет.
Он, гимн вспевая, машет флагом,
Цеп от снопа не отличая.
По буеракам, по оврагам
Несётся вопль его, отчаян...
8.
Вокзал - как жуткий муравейник,
Где копоть, гул и суета,
Где топот ног, где шорох денег,
Где "навсегда" и чернота.
Пронзительно, как время, рельсы,
Умчав последнюю мольбу,
Сверкают линией отреза,
Определяющей судьбу.
В космы чащоб река из стали
Вплелась ветшающей тесьмой.
Серебряная степь печали,
Ты за холмом...
Уж за холмом...