Послушно подрезая ноготки под корень, как учила мама,
Проветривая комнату, как она любила,
Наступаю уже не ногой на грабли,
А просто лицом на вилы.
Поправляя шторы и заправляя в креслица
Дико ненужные покрывала,
Пытаю себя, даже хочу повеситься.
Мама не позволяет.
Драю полы, убираю пылицу,
Там, где уже всё до блеска вытерто,
Маюсь, каюсь. Будто мне всё четырнадцать,
А по лицу - рытвины.
Вилы до алого бледное увлажнят.
Круто и незаживаемо.
Как же я, бл*, за всё это люблю тебя,
Мама.
Ежовые рукавицы, кнут и палка.
Хочу вспомнить кроме, но ничего не лезет.
Я знаю, мама, ты мастер прятать
Губные, ножи и лезвия.
Пусто, растерянно вылуплюсь в зеркала -
Смогут ли показать
Там, в решете от виловьих лап,
Там где-то мои глаза.