Зарыты в нашу память на века
И даты,и события,и лица.
А память,как колодец,глубока.
Попробуй заглянуть: наверняка
Лицо - и то неясно отразится.
Вл.Высоцкий.
И вышла Муза от Генсека в полдень.
Ей к вечеру к Поэту надо было.
Но здесь её изрядно потрепали,
И надо было привести себя в порядок.
Ей указали знаковые рифмы.
Её снабдили темой и идеей.
О соцзаказе ей внушали строго.
Она совсем безвольно соглашалась.
Но ей ломали пламенные руки,
В упор крича,что Лира - это пошло!
И до исподней тряпки обыскали,
Ища запретный для печати свиток.
Её вывернули ноги по науке,
Чтоб не была буржуйскою походка.
Ей перерыли тщательно причёску,-
И Муза враз с Горгоной стала схожа.
И вышла Муза от Генсека в полдень.
И вышла Муза в порванных одеждах.
Без Лиры.И едва переступая.
С причёской,схожей лишь с гнездом вороньим.
Глаза её блуждали,и блуждали мысли.
И смех прохожих бичевал наотмашь.
Цеплялись ноги друг за друга, и за камни.
Висели руки,будто плети.Тело ныло.
Но помнила она,что встреча предстоит с Поэтом -
И это ей давало жизнь и силы.
И вышла Муза от Генсека в полдень.
И к вечеру,блуждая,спотыкаясь,
Она дошла до хижины Поэта.
Но времени,увы,ей недостало,
Чтоб привести себя в какой-ни-есть порядок.
Готовился Поэт,мечтая и надеясь,
И воспарить,и воссиять душою...
Но Муза лишь печально улыбалась.
И понял он: не будет Вдохновенья.
Завеса спала с глаз,- и он увидел Музу:
Увидел он,что с нею сотворили.
Увидел и,сначала,испугался.
Но гнев пришёл!
Уснула Муза,вздрагивая нервно.
Поэт творил.
И клокотало пламя в душе его.
Звенела сталь.
И падали оковы.
И огненные знаки на листах рука писала.
Он сочинял для Музы новые одежды.
Он приближал последний день Генсека.