Чем я тебя подкуплю, если мне нечего продавать?
Какие-то несуразицы и даже почти отчаяние
В бездействии добродушности. Но, всё же, мою, блин, мать, -
Подо мной не сгибаются все подряд, а ломаются несгибаемые.
Я искренне рада за ласковых, женственных, в благосклонности
Их столько глупости, но она им идёт, хоть кусается и шипит.
А я что? Ничего. Бестактна, тупа, бессвоветна.
Им достаются розы, а мне - шипы.
Не добиваться, скорее биться, не за меня, со мной.
Я та, которая под рукой, та, которая не понадобится.
Если за ними идёт душа, то за мною влечет нутро
Ждуще жаждущее. Кого - без разницы.
Это даже неплохо, порою думаю, если уметь ударить.
Но бить не хочется. Совсем не хочется, ничего не хочется.
Мой дух так мягок для сердца такой-то твари,
И я заберу в мужья себе одиночество.
У порога валяются, не увенчаны, прутья, а не цветы,
Кто-то топчется и стесняется. Шёл бы вон.
Пошучу и отворочу - я бука. Во имя любых святых,
Я устала ломать мужчин и играть с огнём.
Тепло - проявление беззащитности, объятия как удар.
Свето-тень и иллюзия женщины. Всё объясню муторно,
Что вас занесло, что вам не сюда - туда,
И они, проклиная, благодарят за то, что такая глупая.
Чем я его подкуплю, если мне нечего продавать?
Какие-то несуразицы и даже почти отчаяние
В бездействии добродушности. Но, всё же, мою, блин, мать, -
Не такие, как я, и тверже, и жестче, падали, будут, падают.