Киномеханик – снова пьяный, он испокон веков таков.
По тёмно-синему экрану бегут субтитры облаков.
Там что-то явно не по-русски, на незнакомом языке.
Зачем он наш покой нарушил и скрылся где-то вдалеке?
Механик части перепутал и задом наперёд пустил.
Искусствовед, алкая сути, увидит в этом новый стиль.
А мы гадаем: что за фильма? Лав-стори или детектив?
А критик скажет: "Это сильно!", запишет автору в актив.
А мы свистим, кричим: "Сапожник!", с досады под ноги плюём.
А он так видит, он – художник, его граница – окоём.
Блистают звёзды на экране, им, как обычно, несть числа:
злодей – убит, герой – лишь ранен, а героиня – понесла.
Луна, идущая на убыль, мелькнёт в решительный момент,
оскалится, покажет зубы. Какой тут, к чёрту, хэппи-энд?!
Грядёт механик вместе с солнцем под колокольный бой сердец.
Он в будку тесную вернётся – и будет сказочке конец.