Никто не вспомнил ту дорогу,
которой шли во мгле суровой
за чьей-то песенкой убогой
на хриплой дудке тростниковой.
Никто не знал причин похода,
никто не смел воды коснуться.
Стояло третье время года.
Хотелось плакать и проснуться.
Но листья падали на воду.
Но было жутко: всюду сырость –
от волн речных до небосвода.
Но музыкант сыграл и вырос,
ушел за взрослыми делами,
где золотые позументы
разорваны времен ветрами
на чьи-то траурные ленты,
где шаг один от края к краю,
где слухи счастью не помеха,
где каждый роль свою играет,
а после давится от смеха.
И только дудочка осталась
лежать на берегу унылом,
где стайка ребятишек малых
ершей и пескарей ловила.