Густая ночь

             
Густая ночь, подавленная слухом,
Наполненная делом, 
Никак не компенсирующим мозг.
Мой дом, как сволочь,
С телом пустотелым.
Сбежал наружу.

Беспутный ветер,
Словно сквозняк и насморк,
Выжавший все соки из ржавых туч,
За скобками оставив дождь,
Оставил в память лужу. 
Не пережив разлуку, съев свой галстук
И дав на отсеченье руку.

Напевы птиц были подобны звуку
Из райских кущ.
Тень облаков бежала по дороге,
Пропущенная через строй берёз и тополей.
Свой след теряя,
Среди полей,
Лишь глупый пони, по навязчивому кругу,
Детей катал.               
Глотая пыль.
И, неуёмно подвывая ветру,
Дворняжий пёс выскуливал  мотив.
На помощь.
Всходило  Солнце, по веленью щуки,
Верно, во всё совало свой  горячий нос,
Куда не доходили руки.

Мой дом, как сука.
Как воз, тот, что и ныне там не там.
И в нём я сам, внутри, как лебедь, рак да щука,
На стуле.
С одним окном,
О четырёх стенах, сижу без звука,
Расписанный по солнечным часам,
На выцветших за давностью обоях.
Весь матч готовясь к ничьей.
Расконопатив щели густой ночи,
Светом  двух стеариновых свечей.
Но оставаясь, как и был ничьим - ничей.
Что поздним вечером,
Что ранним утром.