из цикла "Русское солнце"
* * *
Люблю свой первый дождь, свой первый снег,
Под ними и промок я и продрог,
Сквозь непогоду мой катился смех –
Я счастлив был и все на свете мог…
. . . . . . . . .
Мой сорок первый, как у всех,
Надежды, чувства, мысли в круг,
Меня, мальчишку, ждал успех,
Я верил, все случится вдруг...
Вся жизнь моя была, как взлет…
. . . . . . . .
Но крик вонзается в меня:
«Боец! За Родину! Вперед!
Дай пулеметного огня!
Распни вражину на кресте,
Пусти враспыл арийский прах,
Давай, сынок, давай, как все...
Убей в себе поганый страх».
Давился горькою слезой,
Кричал – на части рвал себя,
Не ты – найдется и другой,
Не ты убьешь – убьют тебя.
Дрожал в припадке пулемет,
Кривя землистых лиц оскал...
Господь мне душу сбережет,
Я это позже осознал...
Но в этот самый первый раз
Я смерть врага постиг как цвет
Кровавый всплеск застыл у глаз,
Я от него почти ослеп.
Казалось, что напился вдрызг
До непосильной тошноты,
Меня прожгло от красных брызг
И ввергло в чрево пустоты.
Я умирал не раз, не два,
Со врагами вместе и один
И воскресал живой едва
И, значит, был необходим.
. . . . . . .
Другая жизнь вошла в меня,
Мой искупительный родник,
От сердца камень отняла –
Я стал солдатом, я привык...
* * *
Люблю холодный дождь и мерзлый снег,
Я расставаться с ними не намерен!
Но кто-то в смерть мою казенную поверил,
И в уши бьет чужой гортанный смех.
Перед глазами "шмайсера" зрачок –
Последний вздох, кровяная черта,
И очередь в упор, от живота,
А пули рубят воздух поперек...
Молитва материнская хранит
От смерти среди тысяч передряг!
Не промахнусь! –
И враг в пыли обмяк,
Он свой циничный смех не повторит.
Гримаса на губах – слеза потом,
Когда-нибудь устанет поле боя,
Когда пойму, что я в ладах с судьбою,
Ее судом оправдан и прощен,
Когда сниму дрожащею рукою
Пилотку с отрезвевшей головы.
Слеза потом – сейчас глаза мертвы,
Им будет час испить душевной боли.
Жестокий бой без времени из дат —
Чистилище ведет к воротам рая —
Через него над пропастью по краю,
Бессчетно за солдатом шел солдат.
В жестокий бой, где нет ни солнц, ни звезд
Мои друзья в атаку поднимались,
Они ушли, судьбы не проклиная,
За Родину, за русский свой погост.
Прощать нельзя...
И снова под ногами
За осыпью камней зияет мгла.
И страха нет, и столько в мире зла –
И я вовек в долгу перед друзьями.
Прощать нельзя!
Живу среди огня,
И сквозь надрывный, воющий фальцет
Прошу их, чтоб поверили в меня...,
С седых небес простили белый свет.
* * *
Люблю свой каждый дождь, свой каждый снег,
Доныне верю в чудо Рождества,
Горит в саду осенняя листва,
Весной росток прорвется к солнцу вверх...
Пою любовь и пью с травы росу.
Но в ночь, когда терзают сновиденья,
Отвагою объят и наважденьем
Я смерть врагу безжалостно несу...
Гримаса на губах...
Утихнет злость.
Мой подвиг не бравада, не кощунство,
Я уберег в душе святые чувства
К моей земле, простреленной насквозь.
Пока живу – за выбор не раскаюсь,
Но день за днем саднит слепая грусть,
Я вспомнить бой в подробностях боюсь,
Полмира в нем, полжизни в нем осталось.
Искажена библейская мораль,
Но кто бы знал, что в сердце у солдата!
Я верил, что наступит час расплаты,
И честно заслужил свою медаль.
И вот теперь земли холодной горсть –
Мой скорбный долг погибшим, напоследок,
И пусть еще сжигает сердце злость,
И пусть слеза дождется Дня Победы!
. . . . . . . . .
Люблю свой первый дождь, свой первый снег,
Под ними и промок я и продрог,
Сквозь непогоду мой катился смех –
Я счастлив был, я все на свете мог…