В одной ракетной дивизии жил да был некий гвардии старший лейтенант (старлей в просторечии), и образ его, как в литературе принято, был не автобиографичным, а вполне собирательным. И вот тут перед автором встаёт вопрос о том, как этот собирательный образ обозвать, чтобы, с одной стороны, те, кто свои чёрточки в этом образе увидели, не обиделись такому излишнему вниманию, а с другой стороны – чтобы и те не обиделись, кого этим вниманием обделили – ну, бывает же так, что нечего человеку для собирательного образа дать?
С точки зрения точных наук, самое классное имя бы герою – сигма икс: тут тебя и намёк на собирательность, и полная зашифрованность фамилии, однако нету в русском языке таких фамилий! Поэтому будем мы этого гвардейца называть гвардии старшим лейтенантом Иксовым – самое то получается, и зашифрованность глубокая налицо, и полная нейтральность соблюдается. А городок, как в армии принято, будем считать Энским.
Ну, а теперь и к самому повествованию приступить следует.
Над Энским городком замерло раннее летнее утро, птички чирикали, солнце всходило, и из остановившегося уазика выгрузился слегка усталый старлей…Надо ли заострять внимание на том, что это был обозначенный выше Иксов? Отметим, что ещё не наступил тот час всеобщего оживления, когда офицерство и прапорство, сплетаясь в длинную зелёную ленту, движется в сторону мотовоза, в едином порыве спеша на службу ратную.
Иксов ещё маленько покурил у лавочки, и проскользнул в подъезд, немного повозился с замком и оказался в маломерной прихожей типовой городковской квартиры. Часть прихожей уже занимала супруга старлея, наводившая красоту у шифоньеровского зеркала перед отбытием в здравоохранительное заведение со звучным названием «госпиталь», где ей целых двенадцать часов предстояло шприцами дырявить задницы подорвавшего здоровье при защите Родины личного состава дивизии…
Ещё минут пятнадцать назад Зинаида Петровна свято верила, что муж её восьмые сутки поднимает на должный уровень боеготовность вверенного ему подразделения… Однако со службы утром не приходят!!! За полночь – сколько угодно, иногда днём, чаще поздно вечером, но уж никак не в шесть часов утра. Утром известно откуда приходят! А потому встретила боевая подруга гвардейского старлея не словами любви, а протяжным словом-выдохом:
- Таааааааак… - И дальше скороговоркой – И где же ты шлялся целую неделю?
А Иксов, сапоги в прихожей сбросивший, уже на кухне из холодильника банку извлёк, трёхлитровую, в которой зрел на лимонных корках настаиваясь, некий профессиональный напиток, и мысль у старлея была одна: ещё полстакана, и на боковую, ибо только сон может приблизить нас к полной победе коммунизма!
А на пороге кухонном уже голос законной супруги обидой кровной звенит:
- Где, спрашиваю, шлялся всю неделю, кобель???
Иксов же делом важным занят? Вы пробовали когда-нибудь спирт, в котором лимонные корки плавают, из полной банки в стакан наливать? Процесс сложный и требующий точного расчёта. Поэтому Иксов в пререкания с супругой вступать не стал, объяснять что-то не счёл нужным, а буркнул только, хорошо зная ход мыслей супружницы, и от процесса не отвлекаясь:
- Ты её не знаешь!
С этого, собственно, всё и началось.
Заторопилась Зинаида Петровна в госпиталь, пропади он пропадом, этот Иксов! Но жизнь райскую ему надо устроить или нет? О моральном разложении, угрожающем не только семейному счастью, но и боеготовности, доложить куда следует? А там как раз, на пути в госпиталь, и штаб дивизии находится. Только кто ж её, горемычную, в штаб-то пустит? Там же секретов немеряно! Но выход и на этот случай припасён – можно начальника политотдела у входа в штаб подкараулить…
Политотдел в дивизии – контора могущественная, едва ли не самая важная, блюдёт она коммунистическую мораль и нравственность в дивизии и власти у неё куда как больше, чем, к примеру, у отдела боевой подготовки. Не верите? А попробуйте в подчинённом вам подразделении политзанятия похерить, да что похерить – перенести попробуйте, а я посмотрю, что с вами будет, куда вас перенесут и с какой характеристикой.
А на боевой подготовке – хоть дрова руби, лишь бы строем и старший был, никто тебе и слова не скажет!
Укараулила, значит, Зинаида Петровна начальника политотдела и боль свою душевную ему на блюдечке и выложила. Да со вздохами и всхлипами. И про самую обидную фразу Иксова насчёт «Ты её не знаешь!» - тоже выложила. Он же, сволочь такая, ещё и издевается над бедной женщиной! Вроде всех бл…ей в городке Зинаида знает, а этот где-то новую сыскал, неизвестную? Ничего, политотдел разберётся!
Зинаида с чувством исполненного долга в госпиталь пошагала, задницы солдатские дырявить, начальник политотдела моральным разложением Иксова весьма озаботился – тому Родина аж три ракеты с ядерными головками на боевом дежурстве доверяет, а он во время отдыха по бл…ям шастает вместо того, чтобы сил набираться, семейное счастье укреплять и журнал «Коммунист вооружённых сил» в свободное время почитывать?
Понятное дело, начальник политотдела прямо и честно своим политрабочим на утреннем совещании про Иксова всё и рассказал. А тут ещё оказалось, что этот поганец Иксов – личность в политотделе весьма известная, характер имеет вредный, паскудный и ехидный. Не далее, как в прошедшем мае, находясь на боевом дежурстве, злоупотребил служебным положением и по громкой связи всех политработников дивизии с Днём пограничника поздравил. В три часа ночи!!! Доброе слово – оно и ежу приятно, поэтому замполиты сонные дружно его по громкой же связи благодарили, немного краснея от свойственной замполитам скромности. И только пожилой подполковник, командир дежурных сил дивизии, некий подвох заподозрил, и по громкой спросил:
- «Ватага сорок», какое отношение бойцы идеологического фронта к войскам погранным имеют, что ты их с праздником поздравляешь?
Сороковой, он же гвардейский старлей Иксов ответил незамедлительно:
- Как же, они ж служат как раз на границе между боевой и политической подготовкой, ни на сантиметр ни туда, ни сюда не отклоняясь!
И ведь даже не вздрючили наглеца! Сначала он на боевом дежурстве был – нельзя наказывать, потом в поля уехал – хрен его там сыщешь, а потом иные заботы отвлекли, потому как Иксов – образ собирательный, и если копнуть глубже – то таких Иксовых – никак не меньше трети всех офицеров в полках, те ещё кадры! А куда денешься от кадрового-то принципа?
Ввиду того, что принцип неотвратимости вознаграждения тоже пока ещё никто не отменял, было решено в кратчайшие сроки провести скрупулёзное дознание по делу старлея гвардейского Иксова и, где-нибудь завтра пригласить его с супругой на ковёр в политотдел. Должна же супруга за своевременный сигнал о моральном разложении Иксова моральное же удовлетворение получить? А Иксова, прохвоста, по совокупности причин давно уже выдрать пора! И для того есть основное правило партийно-политической работы: было бы кого, а за что – всегда сыскать можно, стоит только в жизнеописании назначенного для дранья боевого товарища покопаться.
И следствие развернулось по всем направлениям. Первым к начальнику политотдела был зван кадровик, утомившийся службой подполковник, который главные свои цели в службе уже достиг, а именно: подполковника получил, дочку замуж за достойного офицера выдал, и того сверхперспективным сделал. Так что теперь кадровик мирно дожидался пенсии и жить никому старался не мешать. Прихватил подполковник личное дело прохвоста и в политотдел прибыл.
Начальник политотдела принял кадровика вполне по-домашнему: в рубашке без погон: давят они на плечи, эти погоны рубашечные, если сверху ещё и китель надеть, потому без них в кабинете сподручнее.
Листанул начальник политотдела личное дело, кадровиком принесённое…Помолчал – момент-то торжественный, вот и дошли руки у начпо до какого-то старлея…
- Ну, давай, ты мне вкратце про этого Иксова расскажи…Основное самое, а то я в дивизии человек новый, многое не знаю… - Действительно, новый человек в дивизии начальник политотдела, всего-то года полтора здесь служит. Но всё как-то другие заботы впереди маячили – то папаха на горизонте, то квартиру надо хорошую, должности соответствующую, то с народом политическим надо обзнакомиться получше, то, сё, короче – дел – не продохнуть. То ли дело – лейтенант после училища, какие такие дела у него могут быть? Его потому на третий день после прибытия новым человеком уже и не считает никто – дежурным по парку! Ответственным в дивизион! Помдежем по полку! Да чтоб через два месяца зачёты сдал, и на дежурство – дежурить некому – а не то хрен тебе, а не подъёмные!
Ну, это автор совсем уж отвлёкся. Хотя… Лейтенант в полку – птица редкая, он или на дежурстве боевом, или в наряде, или после дежурства отсыпается. Не хватает лейтенантов катастрофически, потому-то в войсках ракетных если двух солдат траншею копать посылают, то старшим обязательно майора толкового ставят… Если сыщут, конечно.
Кадровик на краешек стула присел, он-то человек не новый, он в этом отделе кадров кой год трубит, и офицеров всех как облупленных знает, потому и докладывает неспешно, но исчерпывающе:
- Старший лейтенант Иксов – заместитель командира группы во втором дивизионе. На должность пришёл с начальников отделения в этой же группе. Отделение было отличным, лучшим в армии… да и сейчас расчёт у него отличный…Взысканий неснятых нет. Жена, ребёнок… - вот такая характеристика.
Но начальник политотдела другой характеристики ждёт, эта ему ничего не говорит – эти долбанные иксовы – они же почти все отличники, хорошо учат в войсках ракетных!
- Вот скажи мне, Анатолий Петрович – это начальник к кадровику вроде как доверительно обращается, атмосферу соответствующую создаёт, это они, замполиты умеют, - он ЗКГ давно?
А кадровик – он же личное дело только что пролистал, там страниц немного, навскидку и отвечает:
- Второй год доходит, пора бы и на группу, так в партию не рвётся…А какая же группа без партбилета?
Начальник политотдела немного нахмурился, чувствовалось, что есть у него вопрос, очень такой беспокоящий вопрос, но задаст он его чуть позже, когда всё официальное об Иксове разузнает, а пока:
- Вот ты, Анатолий Петрович, сказал, что взысканий неснятых нет…А снятые за что?
Кадровик ухмыльнулся, уселся на стул чуть глубже, и начал рассказывать:
- Да там в принципе ничего особенного… Года три назад Иксов и друг его, Игреков, тоже лейтенант, только постарше маленько, на выходных что-то тут набузили, то ли послали кого-то, то ли отлупили. В общем, попали комдиву под горячую руку, получили по трое суток и с чувством благодарности на губу и отправились…
Начальник политотдела несколько удивлён был таким оборотом дела:
- Почему с благодарностью? На губу ведь?
- Так в полках, товарищ полковник, летом в некоторых дивизионах по четыре – пять операторов остаётся, даже на две смены не набирается. Вот и циклятся ребята по полторы недели иногда, так что для них трое суток губы – это манна с неба… - кадровик помолчал, пожевал что-то губами, и продолжил: – так они опять же и трое суток не просидели! – и взял такую паузу значительную кадровик, поощрения от начпо ждёт. А начпо только головой кивнул, продолжай, дескать. И кадровик продолжил: - в первые сутки они отсыпались, на вторые им форму принесли, их же в гражданке арестовали… А на третьи утром приехал командир полка, и их обоих в поля увёз, там дежурить некому… Только после их досрочного освобождения из камеры бутылок двадцать пивных выгребли… На губе-то… Да и пива в городке месяца два не видели…
Заинтересовался начпо:
- Командир полка забрал? А сажал командир дивизии?
Кадровику этот разговор уже маленько наскучил, спрашивают его о вещах любому разумному человеку известных:
- А командир дивизии в курсе…Приказ выписали – ввиду служебной необходимости…Ну, и так далее… А командир полка им и в полку райскую жизнь устроил, они чуть не месяц на боевом дежурстве парились…
Начпо вообще о таком не слыхивал! И гнев у него, вполне праведный, на волю готов был вырваться. Однако сдержался политический работник, но с ехидцей такой отметил:
- Вроде не положено так-то?
На что кадровик вполне резонно ответил, что по шесть операторов в дивизионе тоже не положено, их в штате двенадцать, а есть шесть только. И вообще нехватка офицеров в низах самых страшная. Здесь начпо возразить было нечего, однако полки – полками, а в политическом ведомстве его штаты полностью укомплектованы, и в верхах, и в низах – и слава Богу!
- Ну ладно. А скажи, Анатолий Петрович, у этого Иксова может вверху кто-нибудь есть? – и показал большим пальцем на потолок. По тому, как вопрос задан был, чувствовалось, что очень этот вопрос начпо заботит… Ещё бы, здесь ошибиться никак нельзя, чреваты ошибки-то в таком кадровом вопросе!
- А кто ж его знает, товарищ полковник? В личном деле об этом не пишут… Вот Иксов – он из деревни родом, отец лесник – слегка придыхнул начпо, однако кадровик особенно расслабиться ему не дал: - а там чёрт его знает… Он училище в Серпухове заканчивал, придворное училище, что скрывать-то? Я вон туда два года назад племянника пристраивал, так с большим скрипом получилось.
Начальник политотдела дивизии – всегда стратег, без эффективной стратегии на этом месте не высидишь, сожрут в момент, поэтому главный стратегический вывод он из беседы сделал такой: драть Иксова надо, конечно, раз машина уже запущена, но училище придворное в уме иметь тоже надо. Так, на всякий случай.
А машина действительно вертелась во всю катушку. Полковой комсомолец (они с полковым замполитом как шакал с Шер-ханом в сказке про Маугли), воодушевившись после звонка из политотдела, отправился в учебный корпус, куда Иксов, будучи в полку, загадочно исчезал каждое утро, а часто и вечером оттуда не выходил. Спирту у него там немеряно, по слухам, тренажёр попрожорливее боевой техники в этом вопросе оказывается. Однако в учебный корпус комсомольца не пустил солдат-контролёр, не обнаруживший на пропуске необходимой закорючки, её, кстати, ни у кого в полку ещё не было – новый корпус, там списочек висел, кто в него допущен. Ни комсомольца, ни полкового замполита в списочке не было – у них весь фронт работ через ленкомнаты пролегает, на фиг им недоделанный учебный корпус?
Надо сказать, что полк переживал второй этап перевооружения, когда техника новая уже получена, на боевое дежурство уже заступили, но учебную базу пока не очень-то и создали и быт не обустроили. Но главное же не баня с учебным корпусом?
По совокупности причин комсомолец вернулся в уже обустроенный кабинет и застыл у окна в глубокой задумчивости об отлове вышедшего из корпуса Иксова.
Замполит полка, напротив, компромата на Иксова не собирал, этот самый Степан Иваныч, разбуди его среди ночи, такого про Иксова и компанию рассказать мог, что не приведи господи, попили они замполитовой кровушки, ох и попили… Но об этом потом. Когда-нибудь. Может быть.
И грянул судный день.
Иксов в полку ночевал, как частенько бывало, и с любящей женой встретился у ступеней штаба дивизии. Как только увидел её – так и ситуация прояснилась. А то всё голову ломал – зачем в политотдел, работы-то в корпусе полно, даже уклониться помышлял некоторое время, однако замполит полковой однозначно приказал – ехать.
А в дивизионе Иксов и предупреждать никого не стал. В дивизионе Иксова давно уже не искали – наряды тащил, в смену заступал исправно, а остальное время – в тренажёре своём колупался. Что он там делал – никому не ведомо, однако тренажёр исправно пахал, что старый, что этот, современный, хотя современным его Иксов и сделал: взяли его с помойки в соседнем полку, он списан был давно. Однако командующий армией гыркнул, командир полка задачу исполнителям ретранслировал – неделю с лишним круглосуточно барахтались с ним, спирту ушли сумасшедшие литры, однако не только запустили, но и к новой технике приспособить смогли, все эти кнопочки-лампочки строго соответствовали «Тополевской» аппаратуре…А попутно – паркет плиточный в корпусе положили, лаком облагородили до сияния светлого, благо спирт был и военные строители под боком. А как иначе? Всё самообустройство ракетные полки хозяйственным способом вели. И вот что интересно Иксову всё время было – как, к примеру, пехота самообустраивается? Или десант? У них ведь спирта столько нету?
…Зинаида топталась на ступеньках штаба – понятное дело, внутрь её не пустили, она свою функцию по борьбе за моральную чистоту Иксова выполнила, а дальше уже не её забота! Однако, Иксова хорошо изучив, и, по большому счёту, русской бабой будучи (это которая сначала, чтобы мужа образумить милицию вызывает, а потом грудью на его защиту встаёт), и, опять же, за собственное благополучие опасаясь, сочувственно спросила:
- За что это тебя туда? – помолчала минутку, – ты уж там не задирайся особо! – и ещё минутку помолчала. – так зачем?
- За орденом, за чем же ещё? – Иксов съехидничал, но Зинаида знала, что ордена, во-первых, по праздникам дают, а во-вторых, когда их дают, шуму бывает на всю дивизию. Но надо же как-то супруга поддержать?
- Иксов, а может, на тебя пожаловался кто-то? Ну, этот вот ваш, замполит, например?
Тут уж Иксов папироску бросил, к штабным дверям шагнув, на минутку к Зинаиде обернулся:
- Может, и пожаловался… И я, кажется, даже знаю, кто! – распахнул дверь и шагнул навстречу очередному эпизоду непростой офицерской судьбы…
А в политотделе…Там чуть ли не праздник – атмосфера соответствующая, стол со скатертью, человек шесть в кабинете, уже соответствующим образом на воспитательный лад настроенных. И все его, Иксова, ждут! Очень это важное дело – старлея вовремя выдрать, ради этого и прочие политические заботы можно пока в сторону отодвинуть!
И шагнул гвардейский старлей в солнцем залитый кабинет, как на эшафот, а на эшафот гвардия с улыбкой светлой всходит, такие традиции на Святой Руси издавна повелись – потому она и Гвардия, что с честью помирать обучена – без разницы – в бою, или на эшафоте, так, чтоб потом свои гордились, а чужие – трепетали! И традиции эти, смею уверить тебя, читатель, были, есть и будут, как бы там Сердюковы разного рода не изощрялись!
А потому – Иксов с выражением лица серьёзным, но улыбчивым, рубанул три шага строевых, взлетела рука по кратчайшему пути к виску правому и замер старлей, выправку гвардейскую демонстрируя:
- Товарищ полковник, гвардии старший лейтенант Иксов по Вашему приказанию прибыл! – и всё, а слово «гвардии» заглавными буквами старлей произнёс, обзавидуйся, полковник политический, коль знака гвардейского по сию пору не выслужил!
А полковнику что? Знака он, положим, не выслужил, зато папахой уже обзавёлся, квартирой роскошной, да и связями кой-какими, на политической службе необходимыми…А потому он Иксову просто так, душевно даже, сказал, присесть не предлагая – невелик барин, драть его вызвали или не драть?
- Тут, Иксов, знаете ли, жалоба на Вас поступила… Семью Вы игнорируете, дома не ночуете, - а неправ полковник, ох как неправ! Это от тогдашних политработников нынешние заместители командиров по воспитательной работе произошли, ох они и навоспитывали, и ещё навоспитывают! А всё почему? Сразу вопрос в лоб – никакой тебе дипломатии, нет бы спросить: «А что, Иксов, как у тебя там дела по службе? Может, жмёт тебе там что? Может, майор Малышко тебе канифоль зажал? Может, Серега Костюков про транзистор МП42 тебе что-то недоговаривает? Или тренажёр от недостатка спирта страдает?» И растаял бы Иксов, как казак, у которого коня похвалили… Но не просёк полковник ситуацию… И сжался Иксов, сконцентрировался, только улыбается внешне, а что там внутренне у него творится – это его дело. И рубанул старлей:
- Вам подробно рассказать, где я ночевал? – Иксов уже тихо психовал, ведь наверняка же навели справки, где он был это время, чем занимался, и так далее. Он и в разум взять не мог, что никто никаких справок особо и не наводил, от жены сигнал поступил – а уж жена-то врать не будет, какие тут справки? А потому – продолжил Иксов, улыбчиво и почти яростно, звенящим от обиды голосом:
- И что делал, рассказать? И с кем?
Там в толпе политрабочих подполковник сидел, Иксов его и не знал вовсе, так – видел раз несколько – такой демократичный подполковник, он и продолжил опрос-допрос:
- Ну, что делал, рассказывать не надо, мы тут все мужики и не вчера родились. А вот с кем – это весьма интересно. Сам, наверное, понимаешь, что не только ты от жены на сторону бегаешь, этакие точки нестабильности в городке нам знать желательно… - Проникновенно-доверительный голос, интонация соответствующая, обращение как к равному – типа за советом – всё это сработать должно было. И вроде сработало.
Улыбнулся широко Иксов, а тот, кто его хорошо знал, догадался бы, что вот, сейчас, и грянет, однако тех, кто его знал, как облупленного, сюда не позвали. Потому зашевелились воспитатели, и тоже заулыбались – так всё просто с этим Иксовым! А тот тоже, спокойной так, с видимым облегчением – решение-то принято? Промолвил:
- Так Вам, товарищ полковник, адреса нужны и имена тех, с кем я … - замялся Иксов, слово нужное подбирая, он-то его знал, да и все, здесь присутствующие, знали, но вот как его вслух сказать? И тут на помощь подполковник-демократ пришёл, опыт политико-воспитательной работы – великое дело:
- С кем ты, так сказать, жене изменял… - посмотрел на Иксова – а что ты, собственного говоря, разулыбался тут? – этакие ворчливые нотки у демократа проскользнули в голосе…
- А я, товарищ подполковник, счастлив! Жене вот изменял – а Родину не предал!!! - Эх, Иксов, нельзя же так людей бить! Вон – подполковник слюной поперхнулся – время-то к обеду? Забыл он про демократичность, и выдохнул с хрипом:
- Иксов!!! Здесь о Родине не разговаривают! – Ну и лоханулся, говоря современным языком, подполковник, такую дичь Иксов влёт бьёт, наотмашь:
- Понятное дело, здесь же политотдел, здесь о Родине не говорят, здесь ****ей городковских считают! – и чуть повернулся к начпо, скорее, изобразил, что повернулся – так, вес с ноги на ногу кинул. – Я всё понял, товарищ полковник, осознал, и выводы сделал. – И руку к виску. – Разрешите идти, товарищ полковник? – И вся беседа…
Отпустили Иксова – решил начальник политотдела – ну его на хрен, и так по самые уши в дерьме оказались – ишь ты! О Родине в политотделе не говорят! Кадр этот Иксов тот ещё, да и подполковник хорош!
А Иксов из штаба вышел, по сторонам глянул – Зинаида в сторону дома чесала, она атмосферу заранее чуяла, и схлынула домой, круговую оборону занимать… Только Иксов её снова обманул – он домой-то и не пошёл, пива пару кружек в столовой выпил, да и в полк рванул на попутках, к тренажёру поближе…
А через пару дней, комдив у Иксовского командира полка в беседе приватной поинтересовался:
- Ты, Василий Николаевич, в курсе, что твой Иксов в политотделе учудил?
А командир – он в своё время того Иксова драл так, что только дым шёл, усмехнулся косо так, да и сказал:
- Вы бы сказали там, чтоб его в покое оставили. Он те восемь дней из полка не выезжал, я его утром домой отправил на своей машине, отсыпаться. А оно вон как вышло! – помолчал седой комполка. – Иксова, кстати, командующий армией поощрить приказал… За тренажёр…
Вот такие вещи происходят порой в городках военных, наглухо от стороннего взгляда закрытых…