Мы окна в ставни забирали,
Пока Гагарин не слетал.
Потом спокойней люди стали,
Их по ночам не забирали,
И здравый смысл их жизнь латал.
Впервые и узнал тогда-то
О дне, в какой пришла война,
Как мамины друзья-ребята,
Вчера покинув класс, в солдаты
Ушли. В беде была страна.
О том, что Господом хранима
Москва держалась, как герой,
Что мессершмитты были зримы,
Большой театр в брезентах грима,
А жили чаще под землёй.
Как дядя Гриша партизанил –
Спортсмен, гимнаст, разведчик, хват –
И был находчив, как Сусанин,
И спать не успевал с заданий –
Европы всей объект наград.
Мне бабушка тогда открыла,
Как дед собрался на войну.
Он только в дверь, а рано было,
Как стражи праведного тыла
Войну вплели ему в вину.
И отсидел, и оправдался:
Ульяновск, ссылка, голод, грязь –
С родными только повидался,
В могиле братской оказался –
Торгпред и черногорский князь.
Я только раз играл героя,
И тот был бравый анархист.
Не слышал я снарядов воя.
Родных не заслонял собою.
Моя винтовка – этот лист.
Пишу, чтоб мы не знали нынче
Бесчеловечный земный ад,
Но удержали бы в помине
Блокады, яры и катыни,
И ставень ненадёжный хлад.
Героев битва – их Парад.