/Фрагмент из романа/.
_________________
Самое плодотворное и естественное упражнение нашего ума, по-моему, беседа.
М. Монтень. "Опыты".
_______________________
Меня влекли все эти разговоры.
Запоминались. Я легко воссоздавал
их смыслы, их мажоры и миноры,
я редко что-то добавлял,
я только форму придавал:
всей нашей встрече благозвучной,
созвучной мне, ничем не скучной.
Я вслушивался в чистый голосок —
и он без слов звучал, — для строк.
Он был, для их тщеты, — основой, —
был вокализом, ставшим соло.
За разговорами — не женщина стояла,
так мне казалось, — не фантом, —
а существо, мне сродственное в том,
что раскрывало нас, приподнимало —
поэтикой над плотью ждущей,
томливой, но не всемогущей.
—…Вот я все думаю: откуда…
в вас бьется мысль… как амплитуда,
как гениальная змея,
танцует, прыгает, звеня,
во мне, сквозь звуков, слов фонтан.
— Но я же — граф. Я — граф Оман.
— Так что ж. Я тоже графоманка.
Но однозвучна. Банка-склянка! А вы…
— Я, Соня, не стесняю,
как вы, свое первоначало.
Я не тесню свое звучало —
звучалами иных поэз,
из своего их вытесняю.
Я не смотрю на чей-то перст,
зовущий в даль за образцами.
И не стою я под перстами.
С конвенциальностью и без, —
я фонтанирую, и знаю:
где просто текст, а где подтекст,
и гармоничен ли контекст,
в который с вами проникаю.
Я, излагая стих-порыв,
люблю простор глагольных рифм,
вы тоже, я заметил, без оглядки
их пользуете в вольном беспорядке.
Свободны мы, поэму создавая…
из нашей встречи,говоря:
о чем хотим, нескладно или зря.
— Поэму… о свободе в нас?
— Свободнее мы дерзких эрудитов
и веских современностью пиитов,
живущих и творящих напоказ,
без площади внимающей — сердитых.
Тусовки с пьянками — их стиль.
И, — как сказал Леконт де Лиль:
“Ни радостей, ни бед не стану продавать.
Я жизни не отдам тебе, толпа, для шуток,
и на подмостках я не буду танцевать
среди твоих шутов и жалких проституток!”.