Там лестница была: четырнадцать ступеней.
И краской светлою мерцающая дверь.
В открытое окно шептали тени,
Каких не встретишь в сумерках теперь.
Скрипели, не со зла, сырые половицы,
И запахом ржаным притягивал буфет.
Загадочно молчал, рифмуя небылицы,
Старинной рамой стиснутый портрет.
Галантный патефон легко кружил пластинки,
И фикус подпевал, печально и без слов.
Тянулся летний день, и с пожелтевших снимков
Смотрели молодо глаза фронтовиков.