Памяти Г.И. Сергеевой
На кладбище тишь. Строговато. Невесело.
Могила - к могиле, надгробия - в ряд.
Здесь вот берёзка поклон свой отвесила,
Цветы за оградкой и свечи горят.
И - карточка Ваша. Спросить мне желается:
- Зачем Вы, скажите, в таком далеке?
Но нет мне ответа. От боли сжимается
Сердце мое. И слеза на щеке.
Пожалуй, на пенсии жить бы разумнее,
Чем снова в работу уйти с головой?
Вы, знать, от надрыва внезапно так умерли,
Хоть я представляю Вас только живой.
Особенно школьные помню собрания,
Что в ранг именин я, шутя, возводил.
Хвалу и хулу или чьи оправдания-
Все в женском малиннике я проводил,
А лучшею «немкой», на зависть малинника,
Дочь выходила, по Вашим словам,
О как ликовала душа «именинника»!
И дочке спасибо! И тыщу раз – Вам!!!
Не прятал своих, как на скорости велика,
Я тех благодарных родительских глаз,
Хоть мамы иные, как мышь из под веника,
С невольной опаской взирали на Вас.
Но с Ваших благих откровений и чаяний,
Воспрянув, они уж цвели всё нежней,
Поняв, что их чада - из самых отчаянных-
Любили Вы, словно своих сыновей.
Росла детвора с гениальным учителем,
На ВУЗы всерьёз предъявляя права.
В инъяз, так Лопатино шло победителем,
Зато отдыхали Берлин и Москва;
Чего не оплатишь ни златом, ни платиной,
И я, в чем уверен, сказать не боюсь.
Как Вами, по счастью, гордилось Лопатино
И даже – великий Советский Союз!
Вот факт, что был многих любезен вниманию,-
Под рёв, как бы неких турбин и трибун,
На практику дочь улетела в Германию:
С блестящим немецким – блестящий триумф!
А новость проклюнулась явно не тусклая,
Как с неба да в горсть – золотая звезда.
Так радостно Ваши – я видел, я чувствовал –
Торжественно даже сияли глаза!
Невпромельк сверкнула Вам радость ретивая,-
Не конь – стригунок на зелёном лугу,
А юного счастия речка бурливая
Вспоила степенного счастья реку!
У Вас Трудовая – вот дельная книжица:
Единой строкою – на все времена
Для всех поколений учитель – подвижница,
Подвигов-прорва, а запись – одна!
Как всё это было? Ничто не условлено.
И – муху слыхать на незримом лету.
А что от учителя классом усвоено,
Того уж не даст никакой институт!
Учителя быт… он, скорее, - убожество,
Да кто б деликатней его превозмог!
И как уж порою не бедствует общество,
Но есть в нём и золото – сам педагог!
Урок, так уж впрок, как волшебное зёрнышко,
Чтоб колосом в душах детей проросло,
В их памяти сердца Вы – ясное солнышко!
В их судьбах и ныне Вы – свет и тепло!
А, главное, - есть она, юная, славная,
Прекрасная Ваша учёная рать!
Вам, так уж, наверно, Галина Ивановна,
Хотелось бы что-то о ком-то узнать?
Сашок Чаадаев… Он, может, Вам помнится?
Позадь его – служба, майорство, десант…
С колен не встаёт – Вашей памяти молится,
Свечу ей затеплил крутой коммерсант.
А дочь моя Ниночка – доктор в Ульяновске…
А Лоскутов – штурман в стихии морской…
А Мухамеджанов – полковник в Хабаровске…
А сварщик Манягин умчал в Уренгой…
Добра и удачи им, в дали умчавшимся,
И всем, объявившим, «А я остаюсь!».
Ведь с грамотой, данною Вами учащимся,
Цветёт, богатеет и славится Русь!
Тут многих заслуга, коль зрить поуглубленней,
Тем радость в груди моей - всё веселей
За подвига яркость и мною возлюбленных,
И Вами обласканных учителей.
Я главного рад пожелать им и прочего,
Лишь пусть не спешат уходить на тот свет.
Дай Бог им скорее здоровья хорошего
И долгих, и сладких, и ласковых лет!
До слёз, дорогая Галина Ивановна,
Мне жаль всей душою: Вы рано ушли.
Спасибо, что в жизни Вы сделали главное –
И всех обучили, и всем помогли!
Июль-август 2008 год