Звали её Катя. Жила она на третьем этаже большого красивого дома, что напротив Оперного театра, и где, сколько себя помню, на первом, располагался небольшой магазин с неизменным в те времена названием "Галантерея". Магазинчик этот, кажется, умудрился существовать там по сию пору. Папа у Кати был военным, вернее военным врачом, и служил в большом госпитале. И дед Кати был военным, и прадед. Правда, медиком был только папа. Прадед же, когда-то был морским офицером, и жила семья в Петербурге, в большой квартире из шести комнат. Прадед погиб в 16-м году. А потом… изменилось многое у всех. Таким образом, часть семьи Кати, оказалась на Урале.
Мамы своей Катя не помнила совсем. В семье говорили, что умерла она еще при родах, и старались на эту тему особо не распространяться. Но зато была бабушка. Бабушка Ми. И это была удивительная женщина! Была она француженка. Урожденная Мадлен Рюель. До войны, в лет 16 она поступила танцовщицей в одно из парижских варьете, и довольно успешно там существовала. Потом началась война, оккупация, и вот в году 43 она познакомилась со своим Николя, Николаем Петровичем. В Сопротивлении. Надо сказать, что имя Мадлен, в России как-то не прижилось. Поначалу оно плавно перешло в Милен, а потом и в Милену Александровну. Почему в Милен вполне понятно….. Ну, просто так красивее на русском. А вот почему в Александровну, никто толком, в том числе и сама бабушка, сказать не могли. Из тех же соображений видимо. Тем более что, отца Мадлен звали Этьенн. Но замечательным в ней было не это, а то,что всю сознательную жизнь в России, она была преподавателем русского языка и литературы. И бесконечно любила то и другое, сохраняя при этом,
врожденную утонченность и вкус, странным образом перемешав всё это, с раздольем и добротой русской души. Как любил говорить дед, Николай Петрович, - «Бабуля Ми умудрилась соединить в себе лучшее, что есть в двух любопытнейших культурах». Во Франции у неё осталась младшая сестра. Сам же Николай Петрович, в отличие от Кати, толком и двух слов связать на французском не мог. «Mon paradoxe»- , говорила бабушка, и добавляла – «Николя, был всегда неисправимый … душка!». Любили они друг друга безмерно. Бывает, знаете ли, такое.
Катя с детства проводила почти всё свое время в обществе бабушки Ми и деда. Но папа оставался для неё очень важным человеком всегда. Впрочем, это было, несомненно, взаимно. Сам же Сергей Николаевич, не имея брутальной внешности, в манере общения, обладал мягкой уверенностью и настойчивостью. В свою очередь такая особенность, соединенная с умным, чуть ироничным, взглядом, производила неизгладимое впечатление. Первое, было, безусловно, от матери, а второе, как с гордостью произносил дед - " От меня конечно!". "Только боюсь бабушка Ми с этим вряд ли согласиться"- как правило добавлял он после.
Вообщем, нравился Сергей Николаевич женщинам. Иногда очень. И он их никогда не избегал. Но вот ввести в дом другую женщину, он так и не смог. И всю свою нежность, и привязанность отдавал Кате. Будучи дома, а не на дежурствах, и не в командировках, он все своё свободное время старался провести с дочерью. Гуляли они в парке на Вознесенской горке, вместе смотрели детские спектакли в театрах, читали книжки.Он честно и добросовестно рассказывал, что интересного с ним случалось во время его отсутствия, и с интересом выслушивал, что нового происходило за то же время с Катей. И баловал её как умел. И Катя скучала без него, хотя рядом всегда были бабушка Ми, и сказки Перро. Много позже, их отношения так и остались весьма
доверительными и близкими. И поэтому в лет 12, когда начались месячные, папа отнесся к этому с максимальной строгостью и пониманием важности момента. Очень по своему, конечно. Притащил из госпиталя кучу разных плакатов и наглядных пособий, расположив всё это в комнате. Приглашены на лекцию были все, включая деда, и равнодушного к происходящему, рыжего кота любимца по имени Катетер. Дед, впрочем, не пришел, заметив при этом, «но дело очень нужное». Лекция прошла успешно и с интересом. Особенно интересно Кате было наблюдать за отцом. Как он совершенно серьезно, и толково рассказывал, и показывал «что, и почему», «откуда и зачем», и вообще, зачем это надо, как и что с этим делать в будущем. Катя с бабушкой слушали с восторгом, не перебивая, понимая, что эта лекция нужна в первую очередь папе самому. Это был для него акт доверия и воспитания. Тем более, что данный вопрос они уже давно обсудили с бабулей Ми. У кота Катетера было свое мнение, но он промолчал по обыкновению.
Так вот, Катя… и собственно, зачем я рассказываю столь подробно о Кате и её семье? Ведь и был я знаком со всеми ними, за исключением Кати, с её слов, и только. Но это было очень, очень важно для неё, а она очень важна для меня, как понял я это несколько позднее.
И, кстати, я нашёл старую квартиру Катиной семьи в Питере, на Садовой. Она сохранилась. И даже побывал там…..
«Я поднялся по широкой лестнице на последний этаж, и позвонил в видавшую виды дверь под номером 12. Дверь открыла девушка, почему-то обнаженная, в парео бирюзового цвета, и золотой цепочкой на шее с маленьким кулоном в форме ангелочка. «Хм!», - сказала она, - «Вы без звонка!? Мы так не работаем». Это был бордель. В прямом смысле. Я объяснил ей, зачем я здесь. Она посмотрела на меня недоуменно, и с крайней степенью недоверия. Говорить было не о чем. Я развернулся и пошёл вниз. Через пару секунд за спиной я услышал голос девушки, с иной интонацией: «Послушайте. Это правда? Ну, то, что вы рассказали?». «Правда», - сказал я. «Не хотите зайти? Но, только на минутку». «Я зайду», - ответил я. Квартира и впрямь была большая и видимо когда-то, очень приличная. Напоминала об этом кое-где сохранившаяся лепнина под высокими потолками. Я постоял в комнате у давно немытого окна, из которого была видна Садовая и часть Гостиного. «Спасибо, Вам», - сказал я девушке. «Да не за что. Мне ж не жалко»- пожала она плечами. «Есть за что. Так что, спасибо»- сказал я, и пошел к выходу. «Может… останетесь?», на всякий случай спросила она. «Нет. Спасибо»….
Так вот, Катя. С Катей я познакомился случайно, как мне кажется. И произошло это более чем банально, и совсем не романтично. На улице. Не заметить её было не возможно. Катя была рыжая. Ярко. С весело-удивленными, зеленоватыми глазами. Мужчины, кстати, побаиваются таких женщин. Будто опасаются чего-то. Дремучей опасности какой-то. Видимо, правильно делают.
Это был осенний, теплый и вполне погожий еще день. Шла она как маленькое солнце в толпе. Я заметил её, как казалось, еще метров за двести. Ну,что я там мог увидеть? Не понятно. Но что-то я там увидел, это точно. И по мере сближения, чем меньше становилось расстояние, я вдруг, именно вдруг, осознал, что если я пройду мимо, и не заговорю с ней, то жизнь моя дальнейшая будет бессмысленна. Вот именно так. Не больше и не меньше. Ну,чистая литература как у классика. Жуткое состояние надо сказать. Она шла с подругой и они о чём-то болтали. Я поравнялся с ними, и подошёл. Выглядело это, наверное, несколько нелепо. В то время, довольно часто, странного вида молодые люди подходили на улицах к кому угодно, с намерениями чего-то там продать, или с обещаниями каких- то благ неземных, или там еще чего-то. Что-то в этом роде, им наверняка и пришло в голову. Они весело переглянулись, и пошли дальше. Но я то знал, что пути назад у меня просто нет…. «Простите, пожалуйста. Постойте. Я не знаю, что сказать…. Но, мне надо… Господи, что же мне надо то! Вообщем, я Сергей. Вот». Беспомощен я был абсолютно. Ужас. И вот тут она посмотрела мне в глаза. И остановилась. Подруга её , каким- то звериным чутьем, что-то почувствовала и сказала: «Ладно, Катька, я побежала. Увидимся». А она осталась. Протянула мне руку, и слегка наклонив голову влево, сказала: «Я - Катя!».
Уже потом она мне рассказывала, что меня она заметила еще издали, и что-то её поразило тогда. Но я то знаю, что это было не так. Просто, она очень хотела, что бы я так думал...