Я слышал зов, причудливый и нежный,
Покрыт был тайной он и, потому, манил,
На берегу, где гладь воды блестящей,
Промаслила все помыслы мои.
Шагнул, не властный над собой, беспечный,
Сокрытой тайны сок вкусить желал,
Не ведая опасности звенящей,
В тиши капканом поджидающей меня.
Лишь я шагнул на берег, от песка хрустящий,
Как тут же клацнула, взбивая ил,
То ль дева, то ли рыба. Дьявол настоящий!
И тащит, и не выбраться уже.
Взбиваю пену, ил стекает тошный
По, иссеневшим от воды, губам,
И ноги ухают в провал подводный,
Переполняет страхом эта мысль меня.
Спустя лишь миг лежал на дне усопший,
Я мыслить боле ни о чем не мог.
И стон предсмертный, с губ моих слетевший,
В тот звон манящий обратился вдруг.
Теперь мои останки илом стали тошным,
на дне пруда, что гладью манит в зной.
И между ивами звучит, едва заметный,
Все тот же чудный и дразнящий звон.