Памяти Руслана Казакова, Воина-казака,
Участника 2-х войн в Чечне, Мужа и отца
2-х малолетних сыновей, друга моего друга.
Над Крымом солнце воссияло,
Как знак небесного гонца…
Взлетел, Руслан, - казак удалый,
Под сень тернового венца.
Ты избран, Сын, спасти Святыню,
А с ней и Русь поднять на свет…
Наследник доблести Добрыни
И Чести, славный Пересвет.
Картаво снайпер щурил веки,-
Свинцом судьбинушку листал…
Ты смертью смерть попрал навеки,
Во славу Веры и Христа!
Во славу песенного Дона,
И череды былинных дней,
И за сынов, ещё зелёных,
Но сильных крепостью корней.
Слезой таврических весталок
Омыт, казак, твой к дому путь…
И всхлипнет Дон водою талой,
Как ты, вдова, упав на грудь.
А с крыш станиц взовьётся гомон
И гимн затянет птичий Бог…
Не мог ОН, мама, по-другому!
Прости, пойми… но ОН не мог!
Дон ст. Качалинская 31. 03. 14
Отрывок из интервью писателя Александра Проханова:
… Он/снайпер/ должен был убить украинцев, он должен был убить крымчан. Те должны были принять эти выстрелы за выстрелы противной стороны, и открыть уничтожающий, страшный, смертельный огонь друг против друга. Провокация. Это испытанный, мерзкий, отвратительный, подлый приём, спецприём. И он выстрелом одним уложил прапорщика украинского, который рухнул. Вторым выстрелом он тяжело ранил молодого крымского казака, который упал, и оказался беззащитным под огнём. И тогда этот удивительный человек Руслан Казаков кинулся, будучи безоружным, кинулся вытаскивать из-под огня своего товарища, своего брата своего соплеменника. И когда он это делал, когда закрывал своим телом, снайпер ударил в него и смертельно ранил. Казаков рухнул, накрыл своим телом раненного, погибающего товарища, таким образом спас его от пуль. Но бойни не случилось… А в этот же день, или днём позже оба гроба: гроб с телом убитого прапорщика, и гроб с телом казака Руслана Казакова был выставлен в Симферополе. И он был усыпан цветами. Нам ним рыдали. Обе эти жертвы воспринимались как мучительная, трагическая жертва этой злой, тёмной, страшной воли. А потом уже гроб с телом героя отправился в Волгоград. Там были огромные рыдания, там были молебны, там воздавали им почести, там он и почил. Там он сейчас и погребён. И, конечно, всё случившееся требует того, чтобы духовными очами посмотреть на то, что случилось там. А что же там случилось? А там произошёл тот удивительный христианский, христовый подвиг, когда один человек отдаёт жизнь свою за жизнь друга. Ибо это есть высшее, что существует на земле, это высший духовный подвиг. Это высший, христовый подвиг. Таким образом была совершена христовая жертва. Великий, подвижнический, жертвеннический христианский подвиг. Потом эта кровь, которая пролилась там, она ведь пролилась, конечно, на сухую крымскую землю. Она как живая вода окропила вот этот чудесный побег Крыма, который прививали к русской восхитительной яблоне. И этот побег прижился, потому что его окропила эта живая вода. Его окропила кровь этого мученика. Эта кровь, она слилась с другой, бесконечно огромной русской кровью, которую мы проливали за Крым. И с кровью стрельцов, которые шли во времена Екатерины, во времена Потёмкина, и с кровью наших великих адмиралов во время Крымской кампании, и с кровью Сапун-горы. Всё это делается на крови. Именно на крови создаются великие вероучения. Именно на жертвенной крови создаются великие школы, культуры и религии. И, наконец, бойня не случилась. Она не случилась вопреки всем ухищрениям, вопреки всем усилиям. Она не случилась, по-видимому, потому – беру на себя смелость – что сам подвиг этого удивительного человека он уже тогда был подвигом праведника, подвигом, говоря пафосно, святого человека. Эта праведность, эта святость запретила зло, замуровала зло.
С.КОРОЛЁВ: Давайте ещё раз назовём его имя. Руслан Казаков.
А.ПРОХАНОВ: Руслан Казаков.
С.КОРОЛЁВ: Есть уверенность, что не забудут?
А.ПРОХАНОВ: Я просто убеждён, что русское сердце очень чувствительное, очень нежное, очень восторженное, очень верующее, оно уже откликнулось на эту гибель, на этот подвиг. Моё-то откликнулось, и ваше откликнулось. Откликнулось у многих…