"Чем дольше я живу, тем больше склоняюсь к мысли о том, что в солнечной системе Земля играет роль сумасшедшего дома". Джордж Бернард Шоу.
1.
На крыльях чайки яркое пятно
играет в жизнь светло и без усилий.
С краёв его веночек тёмно-синий,
слетая вниз, торопится на дно
аморфной мглы.
А в чёткости границ
насыщен мир и смотрится картинно –
цветной спиралью или серпантином,
но никнет вдруг, скрываясь от зарниц,
от детских глаз в чернеющем просторе,
в безликой тьме дыханье затаив,
пока художник девочку у моря
с отцовской болью вписывает в миф.
2.
Поблёкший горизонт. Густую акварель
дожди смывали долго и упрямо.
Дорога в даль зовёт, путь преграждает яма,
на вздыбленном асфальте замер шмель –
искал площадку для крутого взлёта,
но сокрушён смертельною дремотой.
День ковыляет, спотыкаясь о
привычный мат озлобленного люда.
На тусклом фоне тихих словоблудов,
пустых бесед, в которых "то да сё",
искрит беспечной радостью малыш –
клубится дым его фантазий с крыш,
и стелется к его ногам, и греет,
и вместе с ним однажды повзрослеет.
3.
Исходник чист, так чист осенний день
без тёмных сил, кодирующих душу.
Но бродит тень среди больших идей
без слов и сна, идеи не нарушив.
Беремен мир делами и молвой,
любым, уже отстоянным кумиром,
наутро всяк толкается – живой,
слюну глотая в предвкушенье пира,
мечтая взять с избытком, "на потом",
и убивая голод до обеда.
Исходник пуст, – клянётся животом
голодный лжец с лицом апологета.
4.
Янтарный шар заполнен вязким хмелем,
Круги навек застыли. Слабый всхлип.
Юнец, ушедший вглубь, давно охрип,
а мельница судьбы другого мелет.
5.
Мы пишем волны или облака
по очереди или в унисон.
Весом лишь миг, в котором мысль легка.
Жизнь колесом.
На нити дня качается вопрос: зачем? зачем?
А в полнолунье в доме тихих слёз – ночь хризантем –
игра следов, ведущих в мир ноля, где ночь бела,
где не болеют тенью зеркала, и ждёт Земля
вначале – всё, лелея одного – героя, но
из лепестков взывает существо
неупокоено.
6.
Здесь вместо хлеба степь войны,
и воздух воронами полон,
булыжник брошенным глаголом
убить спешит. Кому даны
избытки призрачной свободы,
глотает время, как блины,
как смерть – великие народы,
не обжигаясь чёрным годом
почившей в бозе старины.
7.
Лакают ночи хмурые туман
так, словно кошки злые – молоко.
Играть в молчанку иль сойти с ума?
Без планов и фантазий нелегко
свести мосты, расширить колею,
себя заставить над собой корпеть,
услышать дом, где трубы гулко льют
слова ветров, запаянные в медь,
расти сквозь пыль в оконную купель,
спасая мир от собственных химер, –
сойти с ума в иную параллель,
и просто выйти в незнакомый сквер.
8.
И складывают тьму камнями в небо,
застывшими плевками великанов –
вулканов, потерявших не победу –
исторгнувших своих левиафанов,
под натиском их шёпота, – наружу,
для видимости временной, музейной,
ничуть своей природы не нарушив,
лишь вывернув себя до нелинейной
дороги вверх, остывшей до излёта,
до первого белкового творенья…
Но блазнится вулканам – ходит кто-то,
и явственней их точка нетерпенья.
2014 г.