3 июня 2014 г. моя МАМА умерла.
Этот очерк был написан к её 85-летию
и опубликован в районной газете накануне - 5 апреля.
==========================================================
Года два назад моя мама попала в больницу с ногой
(это её беда с 13 лет). Мнения разделились: врач, который
осматривал её дома, решил, что ампутировать ногу надо
немедленно (от мамы это скрыли).
Но лечащий врач стационара после надлежащего обследования
с уверенностью сказал: «Ногу сохраним».
Именно в моменты тревог и надежд все обиды и претензии исчезают. А в сердце речитативом звучат слова молитвы. Именно тогда родились вот эти строки:
Мамочке с любовью
Ты любила меня, как умела. –
Да имею ль я право судить?
………………………….......
Нас беда донага раздела,
Так зыбка этой жизни нить.
И, порою, важны нюансы…
От решенья зависит прок.
А намоленные авансы
Разошлись по счетам в срок.
Мы теперь – на ладонях Божьих,
Перед Вечностью мы в долгу…
Пусть Тебя ничего не тревожит.
Я молитвой Тебе помогу,
А её всемогущее эхо
Будет светом в кромешной мгле.
Верю я в неизбежность успеха:
В долготу Твоих дней на Земле!
6 апреля – день рождения моей Мамы, Ольги Ивановны НИМИТРЮК. Ей исполнится 85. Сколько себя помню, она всегда скрывала возраст: выглядела всегда очень молодо, и не хотела, чтобы окружающие знали её пикантную правду… Для неё это было важно. Только три последних года она носит стрижку. До этого каждое утро начиналось с прически. Это было неотъемлемым ритуалом на протяжении всей её жизни – необыкновенный «дом на голове», как было сказано в известном фильме о подобных сооружениях «парикмахерского искусства»… Теперь она - обычная старушка. И тот, кто знал её прежнюю, увидев сегодня – явно не узнает…
Моя мама никогда ни на кого не повысила голос. Она всегда использовала своеобразные интонации… Снисходительные, повелевающие, претензионные… И только иногда была довольна... С папой они были слишком разными для того, чтобы жить в согласии. Я видела их семейную жизнь изнутри. Зрелище не из веселых, тем более, что папа любил нередко «причаститься»… Конечно, сегодня, в преддверии маминого юбилея, негоже вспоминать плохое, хочется попросить у неё прощения за все, что папа сделал не так… За все, что в их совместной жизни не соответствовало её чаяньям...
«Всегда ходила прямо,
Не прятала лица.
Моя почти святая мама,
Прости отца…»
(Е. Ваенга).
Вообще, в маминой жизни мало что соответствовало мечтам юной девушки и обычным запросам зрелой женщины… В её беззаботное детство безжалостно ворвалась война, оставив грубый беспощадный след в биографии на всю жизнь.
1942-й год. Опытные врачи были на фронте. Когда у неё, 13-летней девочки, заболела нога, и необходима была грамотная консультация и квалифицированная помощь специалиста – проблема оказалась неподъемной. Вначале, как было принято в деревне, диагноз установила местная знахарка: это рожа, и её надо вычитывать несколько дней подряд. Но в один из визитов знахарки мама с присущей детям открытостью сказала примерно следующее: «Папа против такого лечения». Больше знахарка не пришла. А отец (мой дед Иван Егорович Соловьев) повез маму в ближайшую больницу, где хирург-практикант, недолго думая, порезал ногу, да так неумело и бездарно, что в будущем она уже не сгибалась.
Несмотря на незавидное здоровье, мама в конце войны в возрасте 16 лет работала в колхозе учетчицей, а также вязала носки и варежки для фронта (имеет статус участника Великой Отечественной войны). Она нечасто об этом вспоминала... Всегда смиренно принимала тяготы, которые выпали на её долю. Праздников и подарков в её жизни было гораздо меньше. Родители, конечно, её жалели и баловали, как могли… Хотя и баловать тогда было, по сути, нечем. Впрочем... на всю деревню был один патефон. Дедушка купил его маме. И вся местная молодежь собиралась у них, как в клубе, на танцы. А мама, глядя на танцующих сверстников, принимала отведенную для неё порцию страдания и беззвучно плакала… Ведь в детстве… она так любила танцевать!
Жизнь течет заученно, раздав
Каждому свой путь, свой грех, свой стиль.
Бедами, как кипятком обдав,
Болью, как студеной окатив.
Мама выросла в музыкальной семье. Старший брат Василий играл на мандолине, средний Саша — на балалайке, а мама играла на гитаре. Все втроем прекрасно пели. Иногда «трио Соловьевых», усевшись поудобнее, исполняли для отца его любимые песни...
Рано осталась без матери, и эта печальная страница была перевернута как раз перед другим переломным моментом, когда с отцом и средним братом они по переселению переехали из Белгородской (ныне Курской) области в Крым, Белогорский район, село Туровка. Жила мама в Белогорске на квартире. Окончив курсы кройки и шитья при Белогорском ДК, работала долгие годы портной – шила женскую верхнюю одежду. Работа кропотливая, требующая особой усидчивости, чего ей было не занимать… (Почти два десятилетия - в швейнике!).
А помимо работы, уже в возрасте 35 лет, она успевала брать уроки игры на аккордеоне у (самого!!) Марата Кивовича Ицковича! Я помню, как красиво она играла «Амурские волны», «На сопках Маньчжурии»...
Проработав 15 лет, получила однокомнатную без удобств. Зато – в центре! Это было важно. Ведь преодолевать ежедневно дальние расстояния было для неё проблематично и тогда.
Вышла замуж. После декретного отпуска в индпошив не вернулась. А когда я подросла, в 1978 году устроилась в ДОСААФ, работала в тире (там сейчас магазин «Цветы у Гульнары»). Я днями пропадала у неё на работе. Научилась отлично стрелять, у меня был значок «Меткий стрелок», который получила не «по блату» (для моей принципиальной мамы это было неприемлемо!), а абсолютно заслуженно…
Помню, как мы с ней ходили в дом быта «Белая Скала» проведать её бывших коллег, одна из них, тётя Валя Усенко как-то рассказала:
- Когда мы были ещё школьницами, а жили здесь недалеко… И только увидим, что твоя мама идёт на работу, кричим друг другу: «Побежали, побежали на красивую смотреть!».
Еще помню, дядя Володя Бабичев, папин друг, бывая у нас, всякий раз повторял: «Оля, как ты похожа на Элину Быстрицкую!».
Охарактеризовать жизненный путь общими фразами скучно, да и неправильно. Пусть будут картинки, эпизоды жизни. Мама никогда никого не осудила, не взяла чужого, никого не обидела и не оскорбила за всю жизнь. Ничего особенного? Наверно. Но ведь далеко не каждый сможет этому соответствовать.
В 70-е годы в Суворовском сквере, за скамейками, были установлены витрины, где ежедневно вывешивались свежие газеты: «Правда», «Известия»... Мне тогда было лет 8-9, и я сочла, что газеты эти можно снимать и брать домой, что тут же и сделала. Надеясь, наверно, что порадую родителей тем, что я невероятно находчивая добытчица информации. Однако... Не тут-то было! Когда я пришла и сообщила, какая я «умница», мама стирала белье... «Где взяла?». Получив ответ, она тут же бросила всё, собралась и повела меня на место преступления. По дороге я отвечала на поток укоряющих вопросов... А, возвращая газеты витринам, мама приговаривала: «Сегодня ты газеты принесла. А завтра афишу притащишь?». Домой мы шли молча... Так железный мамин урок: «Лучше своё отдать, чем взять чужое» - я усвоила на всю жизнь.
Сегодня мама очень плохо видит, почти не передвигается, нога беспокоит с годами все чаще и пуще, да и здоровье в целом не улучшается, увы… Порадовать человека в таком возрасте мало чем возможно. Я долго думала, чем все-таки? Конечно, праздничный стол, подарки… Поздравления от близких. Всё это мы устроим, как всегда. А вот рассказать о её обычной долгой жизни - это все же неформально и, я думаю, маме будет приятно узнать, что «про неё написано в газете». А те, кого она еще детьми научила держать в руках винтовку, непременно пожелают ей здоровья в юбилей!
Она каждый год мне повторяла: «Только не поздравляйте меня через «Сельскую новь» - и звучало это всегда, как приказ. Но в этом году я приказа не слышала… Чем и решила воспользоваться. Мамочка, Ты уж меня прости…
Будь здорова, крепка духом, пусть Бог помогает Тебе с мудростью воспринимать свой невеселый возраст ещё много-много лет... Мы все Тебя очень любим...
С любовью - Твоя дочь.