Степенно вливаться в традиции рек человеческой крови,
Вслепую сживаться с надтреснутым звуком чужого набата,
Да полно, здесь ноги не вытрешь о вымытый коврик,
Не вымолишь искры надколотых звёзд на паях целибата.
Не пахнут левкои, и Мара накормит с руки кавалеров,
Последней инстанцией, бледным пятном на дистанции к чуду,
Душа, что впитала витальную плоть ледяных интерьеров,
Зеркальные истины силится сжать в эфемерную груду.
Карательный имидж. Ты будешь немотствовать в самом разгаре,
Разменная лепта в измятом и тёмном всеобщем кармане,
А бонги звенят и, похоже, нам дни полусонные дарят,
Да мягкие тени всё ближе и ближе на млечном экране.
Взвиваясь над прахом, ты крылья не вытянешь в сторону солнца,
Нет, нет не сгоришь, как отравленный дух над монгольской пустыней,
Ты просто молчишь, как молчал Азраил, а потом раскололся,
И будешь собой наполнять многократные вздохи пустые.