На кухне сидела собака по имени Клякса,
Вся в чёрных пятнах по белым бокам –
Как корова бурёнка. Ох, и грустила она,
О хорошей кормёжке мечтая.
Раньше бывало, промчится по кухне как ветер,
Всё подметёт ничего не оставит из пищи.
Если не может всё съесть, хоть лизнёт, хоть откусит,
Или написит в салат, расшалившись без меры.
С некотрых пор всё пошло по-другому,
Как то испортилась жизнь, будто кто её сглазил.
Хозяева Кляксы весёлые добрые пьяницы,
Сделались злыми, наслушавшись радио в кухне.
Песен уже не поют, лишь ругаются злобно,
Пищи уже не дают – у самих её нету.
Как то однажды купили те пьяницы водки,
Видно истратив на это последние деньги.
Мясо купили, хотели сварить себе супу.
Клякса, по жизни, не знала заботы о деньгах,
Да, и вообще ни черта она в жизни не знала.
Мясо то съела, привычно открыв холодильник,
Сытно зевнув, от костяшек она отвернулась.
Горячим ключом забурлила кастрюля на кухне,
Мясо пора запускать, а хватилися – нету!
Ах, ты подлюга, пошто съела закусь?
Сонно зевнув облизнулася сытая Клякса,
И равнодушно в окно отвернулась от пьяниц голодных.
Уж то всё съела?! И на пол её повалили.
Супу хочу! – верещала настырная Клякса.
Но разозлившись, они её слушать не стали.
Без разговоров, и шуток прирезали ловко,
И запихнули обмякшее тело в кастрюлю.
Убыло братцы в полку деловых оптимистов…