Можно припомнить, как трудно
не раз уже было
С маслом подсолнечным,
спичками, солью – беда.
Взрослые всё это мне доверяли.
Но мыло!
Мыло куском не давали с собой
никогда.
Тетки мои, развеселый народ
деревенский,
В городе в баню водили меня,
пацана.
«Мал ещё парень
кумекать по линии женской.
Челку намылим,
авось не поймет ни хрена».
Стыдно ли было? Наверно.
Не помню деталей.
Но сохранилась картинка
в оправе стыда,
Как при народе
косынкой меня повязали
И посмеялись:
«А девка у нас хоть куда!»
Пена, мочалка, да облако
белого пара –
Всё, что осталось укрыться
и спрятать стручок.
Женщина голая, как на холсте
Ренуара,
Чуть повернувшись, взглянула
через плечо.
Молнии бликов –
балует ли дьявол кресалом?
Гомон веселый,
железных тазов перезвон,
Пышные бюсты
Кустодиевских раскрасавиц,
Талии тонких наяд,
плечи белых мадонн…
В солнечный дождь золотой
превратился Юпитер.
Тело Данаи навстречу раскрылось ему.
В этом театре натурном,
восторженный зритель,
Был я невинный,
невольный свидетель тому…
Детство моё, лицедейство,
как мыльную пену,
Смыли дожди и ветра иссушили давно.
Словно видение
жарких прелестниц Гогена,
В памяти вспыхнет фрагмент –
не увидишь в кино.