Караюсь ливнем китовых слез,
Нефритовых обелисков.
Чугунной сталью оброс наш плес,
разбитый на два карниза.
На первом - я, захлебнувшись, плед
натягиваю повыше.
Минуло прошлое. Чахнет след
останков его.
Услышь же.
Кто там стоит на втором берегу,
плескается в лужах крови.
Ты тычешь пальцем меж глазу врагу.
Твой идол, однако, новый.
А мой, отпетый столетним сном,
Когда-то давно забытый,
Закопан заживо под крестом.
Но есть между нами нити.
Так вот, зовешь ты меня врагом,
Отступницей именуешь.
Прессуешь словом, как утюгом,
Клянешь меня, братец, всуе ж.
Клянешь и жжешь меня, как тогда:
шестьсот лет прошло, и что же?
Сжигаешь взглядом своим до тла,
Сдираешь с невинной кожу.
Готов рубать меня и душить,
Готов разорвать на части!
Ты говорил, что я без души?
Я просто вне твоей власти.
Мне мысль из истинного ручья
Приходит знакомой доброй.
Истоки ведомы мне.
Ничья?
Подкрался песочной коброй
и жало с ядом вонзил в плечо.
Не яд мне страшен.
Мне горячо.
Ведь я считаю его семьей.
Куда теперь я вернусь домой?
К чьему порогу могу упасть,
Когда не тело мое - а решето
от пуль, от яда, клинков ...
Ты всласть
изранил.
Теперь все взвешено.
Теперь я тоже достану из
покрытых терновой ржавчиной
нетленных ножен свой меч.
Нам вниз.
Кровь братьев не стрешь и в прачечной.