…и тогда померещится жизнь, но уже
это будет иной инфантерии лагерь –
без исчисливших альфы с омегами алгебр
и бессонных себе самому сторожей.
Это будет иной – невозвратный – поход
по щербатой брусчатке простреленных улиц,
где бредут пехотинцы, от ветра сутулясь,
будто бредя об участи прежних пехот –
безымянных, безвестно пропавших. И там
им, прозревшим, зима, занимаясь настройкой
всех своих духовых, оглашающих сроки,
усмиряюших смутных времен тарарам,
обещает сыграть, наконец, тишину.
Там, конечно, иная война приключится,
и почувствуешь холод колючий в ключицах.
И нельзя проиграть будет эту войну,
как нельзя победить в ней, добравшись до дна
тишины, неизвестной тоски, снегопада
и внезапного бога. Нельзя и не надо.
И мерещатся – бог, снегопад, тишина…