По-девичьи, с надеждою смотрела
В его холодные глаза:
И сердце сразу леденело,
И поддавалась вся слезам.
Внутри горела ты любовью
Ко взгляду мрачному его,
Внутри стучало очень больно,
Все тело пронизал огонь!
В ночи, увенчанной луною,
Слились, назло людской морали,
Той недалекою зимою,
Единым стало Лед и Пламя.
Как же ты не видел, Ветер?!
Как не заметил тех двоих?!
Ведь оба были еще дети.
Для страсти той столь молодых.
Да... Ты дотронуться не мог,
До этой искренней любви...
И знает Бог, и видел Бог!
Кто делал грех, а кто любил...
Иссяк огонь ее в груди,
Когда увидела она,
Что взгляд все так же леденит
И речь все так же холодна...
О, ветер! Унеси ты прочь!
От языков, от глаз чужих!
Ту опороченную ночь,
Обезображенную жизнь.
Теперь она перед иконой,
Сложив ладони у лица,
Молила Бога быть прощенной
И не карать за грех юнца.
Закрыв теперь стальные двери.
Той жизни грешной и убогой,
Дитя в любовь теперь не верит,
А лишь осталась вера в Бога...