Терпение и пониманье,
и это вышибаешь тоже
клин клином, словно заклинанье,
сопротивляясь всем, чем можно!
Становится всё нестандартней
традиционное движенье,
и наслажденье, и страданье
с акцентом самоуваженья.
Себе покажешься титаном,
борясь едва ли не на равных
с «богами жаждущими» тайно,
свидетелей лишаясь явных!
В букете «хроника», конечно,
осталось на презренье право,
переходящее в беспечность
без желчной «правоты отравы».
К какой немыслимо-защитной
ни прибегал «буддийской маске»,
не прибедняясь в общежитье,
от «общепита» отказавшись, –
был беззащитен в той же мере
от проникающих соблазнов
стихийной силы общих мнений
в «счастливом прошлом безобразном».