У него был упрямый характер и большая жажда жизни. Ведь он был настоящей карельской лайкой. Сухая голова с косыми скулами, карие глаза узкого разреза и короткие острые волчьи уши. В своей теперешней жизни он ходил на двух передних лапах, неловко и вприпрыжку. Задние у него были неподвижны, и он волочил их как тяжелый мешок.
Хорошо бегать на всех четырех лапах он тоже когда-то умел. Тогда пес был красивым и сильным, а хозяева его хорошо кормили. Ведь он был работником в доме и помощником на охоте. Теперь от него просто избавлялись, как от старой ненужной вещи. Такое могло случиться с каждым, если терял свои рабочие качества.
Пес в своей жизни ни перед кем не ходил на задних лапах. Теперь они у него больные, да и характер другой. Такое лучше проделывали другие здоровые собаки и люди. Это, когда им было нужно что-то выпросить у своего хозяина или начальника.
Этот пес не просил. Просто, молча, смотрел в глаза, словно предлагал свою службу и преданность. Ведь говорить он не умел. Лаять пес перестал, когда прежние хозяева отправили его в голодную отставку. Чего теперь на судьбу было пенять? Так люди теперь и между собой часто поступали…
Однажды в соседнем домике у озера поселился человек из большого города. Пес стал приходить к нему ежедневно, ведь здесь ему всегда что-то перепадало из остатков пищи.
Если разобраться, то у них оказалось много общего. Человек тоже оставил свою военную службу, вышел в отставку и теперь много путешествовал, что-то записывал или рисовал. А еще он хромал на правую ногу, и это было хорошо заметно, после его долгой ходьбы.
Человек иногда разговаривал с псом. Руки у него всегда были теплые и мягкие. Они могли гладить и давать пищу. Он тогда заметил, что у пса сточены передние клыки и резцы, а на груди вытерта шерсть от ремней упряжки и еще больше стал уважать заслуженного пса-ветерана. Похоже, что ему тоже когда-то пришлось много послужить.
Ко всему хорошему в жизни привыкают быстро и скоро между ними установились отношения доброго взаимного понимания. Человек дал ему кличку “Друг” и пес стал на нее отзываться.
Когда человек работал на веранде у мольберта, пес ложился рядом на дощатый пол и внимательно следил за ним. Рука человека с кисточкой смешивала разные краски, а потом быстро наносила их на холст. Появлялись избы, деревья или вода в озере. Правда, в окружающей природе все это было настоящим, а настоящее всегда лучше нарисованного. Любая картина - это только мираж, обман. Нарисованную утку нельзя было куснуть или даже поддать носом…
Старый пес добродушно урчал и, кажется, по-своему оценивал изображенные на холсте предметы. Потом человек на мгновение отходил от мольберта, смотрел на свою работу и что-то бормотал или напевал себе под нос. Однажды он даже похвалил пса за то, что тот прежде его заметил на холсте "скошенный" передний план с молодой березкой и принялся его исправлять. Потом они вместе радовались достигнутому успеху. Пес облизывал свои больные, натруженные лапы и смеялся, высунув алый язык. Ведь он был самым первым, кто мог по достоинству оценить нарисованные человеком этюды…
Человек любил рано вставать и бродить по берегу озера, слушать беспокойный птичий разговор и наблюдать за неутомимыми утками на мелководье. Природа в это утреннее время наполнялась красками, и обретала новые яркие цвета. Пес ковылял рядом. Теперь он даже лаял иногда, как бы подтверждая, что не намерен даром есть свой хлеб. Ему казалось, что у него снова появился свой дом и новая служба.
А еще человеку нравилось наблюдать вечерние закаты, которые в эту летнюю пору не тускнели, а только передвигались вдоль горизонта и к утру превращались в зорьку нового дня. Человек говорил, что любой закат хорош окружающими его облаками, которым солнце щедро дарило свой свет. Без них солнце - обыкновенный слепящий глаза диск. Королем его делала свита, отражавшая небесный божественный блеск.
Все это было умно и интересно, но единственным его слушателем оставался старый и больной пес, который в это время дремал рядом на веранде.
Так прошло две недели, а потом человек сказал псу, что уезжает обратно в свой большой город. У него там были свои дела и обязательства перед другими людьми. Пес сразу все понял, но ничего не ответил. Ведь говорить и просить за себя он не умел.
По правде говоря, человек ничего не обещал ему. А еще пес давно знал, что хорошее в жизни быстро заканчивалось, особенно если это касалось его отношений с людьми.
Скоро к домику у озера подошла старенькая легковая машина. Человек бросил туда свой рюкзак, сел на переднее сиденье и прощально помахал псу рукой. Автомобиль покатился дальше по пыльной дороге, а пес снова одиноко заковылял по деревне. Пес упрямо хотел жить, ведь характер у него тоже был непростой, карельский...
Как-то по дороге мимо деревни ехал на машине один человек. Он был сильным и уверенным в себе. Свой дорогой японский внедорожник он гнал, как всегда, что называется, "по полной". Этот человек любил скорость, любил чувствовать послушную мощь автомобиля в своих руках. Он даже считал его своим другом. Надежным, сильным и красивым. Такое тоже случалось. Тогда вещи даже берегли больше, чем окружающих людей.
Когда этот человек поставил свою машину возле коттеджа на острове, то с огорчением увидел небольшую царапину на правом крыле. Машина у него совсем новая. Жалко, конечно. Самого удара человек даже не заметил. Скоро он забыл об этой маленькой неприятности.
Виновником всего этого оказался наш хромой пес, который неловко перебегал дорогу. Он слишком поздно заметил летевший на него автомобиль. Пес попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел. Ведь пес плохо передвигался на двух лапах. Собакам они нужны все, четыре. Это только двуногим людям ловко ходить так, ездить на машинах, быть при этом успешными или напротив, ругать свою жизнь и называть ее собачьей.
Пса от этого удара отбросило далеко в сторону…
“Господи, больно-то как”… - мучительно думал он, лежа в пыльных придорожных кустах.
Вокруг него все кружилось и заволакивало багровым туманом. Это был его закат, похожий на тот, что пылал здесь в каждую июньскую ночь. Ноги у него еще подрагивали, все четыре. Он, словно, бежал по длинной дороге. Пес знал, что по ней все куда-то уходили и потом больше не возвращались. Он вытянулся в последний раз и застыл…
Фото из Интернета