Лишь только ночь набросит нам на плечи
Иссиня-черный бархат вечеров,
Я прохожу не будучи замечен
Сквозь анфиладу проходных дворов.
Еще два дома, переулочек направо,
Калитка с голубем и кнопочка звонка,
Здесь эксклюзивное, единственное право
Я получил на посещение пока.
Что дальше будет я не знал, теперь я знаю,
Что не дано стихию мне унять,
И что напрасно я ревную и страдаю,
Что не дано мне эту женщину понять.
Был у нее большой "доюрьевский период",
Красноречиво мне об этом говорят
Две фотографии какого-то верзилы,
Где этот некто очень выгодно заснят.
Я никогда ее не спрашивал об этом,
Но замечал как ее пальчики дрожат,
Когда рассматривала пристально портреты,
Где тот мужчина так удачно был заснят.