ДЕД И САЛАГА
Онегин жил в деревне летом
вначале весь анахоретом,
соседей не желая видеть,
он не боялся их обидеть
и получал от них за это
эквивалентную монету.
И первый, исключенье правил
соседом дружка-Ленский стал,
Евгений правила поправил,
соседа лаской обласкал.
Сам Женька "за бугром" ни разу
девиц, германских, не щипал,
Володька, ох, ты и пролаза,
ты немочке в ушко шептал.
Какие у немецкой знати
есть обольщения черты,
чем отличаются в кровати
от нашей русской простоты?
Какие позы в Геттингене
сегодня в моде, на слуху?
Послушай, друг мой, мой Онегин,
сейчас получишь по уху!
Зарделся Ленский, точно роза,
и лишь шутливая угроза
вопросов прекратила ток,
Евгений понял: не ходок.
Лишь на дистанции в начале,
на старте скромненько стоит,
от девок только лишь печали,
хотя внизу уже торчит.
Друзья катаются на конях
галопом, рысью - хорошо!
Они различны, но нет вони,
и ближе тянутся ещё.
Ведь оба холостые, в силе,
соседи глаз на них кладут,
попы "телятину" насильно
им сами в койки приведут.
И иереев девок - прорва,
девчонкам надо дать пинок,
отец "телятиной" их, гордо
зовёт на людях, даст шлепок.
Послушна тятенькиной воле
она согласье даст на брак,
Евгений лучше в чистом поле
замёрзнет, чем поповский мрак.
Володьке нравились поповны,
Онегин друга обсмеял.
Псалтырь для чтения крамольно
он очень редко открывал.