и это не важно что сон обернется спасеньем,
когда возвратишься из личной своей одиссеи,
когда меж тобой и свободой лишь кромка заката
и может так надо действительно:
небо как вата,
а кто-то чужой над тобой замыкает все клеммы,
включая стоваттками враз освещенье вселенной
и слепит глаза от хронической тяги к иному,
и тянет зажмуриться снова,
и снова,
и снова…
и как же спокойней в лесу жить одеревеневшим,
вдали от всего что тревожит все реже и реже
как вяз или тополь,
а впрочем не так уж и важно
в какую корягу ты смог превратиться однажды,
и кольца внутри постоянно смыкаются уже
и солнечный свет на поверку не очень-то нужен
и время уже измеряешь не в днях, а в парсеках,
пока не заслышишь заветный топор дровосека.
так в клекоте птичьем находишь знакомые ноты,
так в клочья тумана вживляешь себя отчего-то
и вновь повторяешь: так надо,
так надо,
так надо
как будто идущий в привычную пропасть лунатик.
но кто-то порою (снаружи, внутри ли) включает
в тебе переменную тягу к иному началу
и вены наполнятся новой, неведомой группой,
и кровь потечет.
и бояться действительно глупо