* * *
И лиловы и скользки – почти одинаковые -
мальки молний зачерпнутые панамкой
а еще «Огоньковского» Бунина гроздь
бузины с той обложки в асбест не обмакивай -
без огня всё сошлось
… Возле старого Кукольного теть и дядьев перед сном
за кефиром чесать языки кто зевая сбежится
кто поддеть дорогого внучатого ландышем ситцем
он взобрался на стул он за бороду взял абажур
мне мешает как я их лучом инородным гружу
В треть накала подъезд освещен при параде
на щербатых ступеньках развернут сожженный Рейхстаг
Лепрозорий преград не имеющий наш сбит с прицела украден
«Шипр» сглотнулся «Шанелью» №5-6-7-8 – и старт!
Нет границы лишь вверх но чего только ради
выкупали от сноса щадили – теперь новострой
кружек матовых и лучезарных шатров успокой
перебором как Бунин разливами всех отражений
страсть-веревочку вьющий изгнанием злой
из мокрейшей отметины «гений»
и под пледом озяб от пучка дальнозорких диоптрий
мой очкарик отец в это время улыбкой вагона как будто расплавит края
остановку пропустит прилежную маму кадря
а на выходе аэростатов мозаика парашютов десяток неробкий
без нее не родился б с размахом и я
Бузиною дарёной обложечно вянет размах
дранг нах остен и вестен увесистей нах
пало белое знамя но эхо его же аллей непослушной панамкой черпаю
откатиться зарыться в землянку лудить бочкотары Чапаю
а не праздновать подлый Сиваш целиной нараспах
Из руин и летучий модерн-примитив
обихожен посадкой на тускло горящее вышнее место
чья возьмет чья расщедрится поздней победою жестко нелестно
жгуче волны с начесом к могильной щеке прихватив
в ласко-ласковом и фиолето-асбестовом