(Москва - Донецк)
Донецкое хмурое утро текло и дымилось,
Январь, а землею как пахнет, скажите на милость!
На мокром бульваре, в ажуре ветвей и решеток,
Запутался ветер и слег, обессилен и кроток.
Машины ползли вдоль бульвара ни валко, ни шатко –
Казалось, у каждой в моторе от силы – лошадка.
Казалось, Донецк занемог от заботы и спешки,
Казалось, свисают с ветвей золотые орешки,
Но в медленном,
правильном,
праздничном,
искреннем ритме
Была острота, как в открытой и правленой бритве.
Природа давала понять, что спешить бесполезно,
Что нынче резина скользит и что плоть не железна.
Но двое с двух разных концов ледяного бульвара
Летели друг к другу: и врозь, но заведомо – пара.
Летели, как будто и впрямь не раздел двухдержавный,
А всплеск их душевный – и первый под небом, и главный.
Как будто бы некий скупой, но доверчивый гений
Шепнул на ушко им жестокую цену мгновений.
Летели, как будто важнее речей – бормотанье,
Как будто свершенье прекраснее, чем ожиданье…
Вот он пролетел мимо ангельской тихой семейки,
Она – мимо праздного пса у садовой скамейки.
Он – мимо киоска, она мимо тумбы афишной,
Столкнулись, прильнули, обмолвились фразой неслышной…
И стало заметно, как что-то вокруг изменилось:
Донецк и Москва, вы едины, скажите на милость!
И стало понятно: на вечность надежда плохая –
Кто волен дышать, тот не волен дышать, не вздыхая.
Любовь беззащитна, она так легко повторяет простуду,
Когда беспощадное счастье грозит отовсюду.