Став сборищем огней святого Эльма
Ты в память мою вышла ненароком.
А там уже стояла пионерка
Со страшными горящими глазами.
Она тебе сказала -- "Фиг ль явилась
Безликое кружащееся нечто,
Неужно будешь жечься всей собою
И говорить с тоскою о футболе?
Здесь в памяти его темно и пусто:
Ни Украины нету, ни Европы.
Лишь, улыбаясь бегает по кругу
Голодная пятнистая лошадка,
Песочные часы на верхней полке,
Но вместо кварца в оных прах поэтов.
Одно в его сознании нормально:
Я, что по утрам его в глаза целует.
С обратной стороны и чистит уши
Не слышимым поэтами снаружи
Многоканальным комариным писком.
И даже если мозг его погибнет,
То мне благодаря он будет вобщем
Снаружи приблизительно нормальным.
Прекрасным собеседником поэтов,
Но только я беседовать то буду.
А ты мне даже нравишься, и если
Мы встретимся с тобою, воплотившись
То взявшись за руки вдвоём мы выйдем к морю
И под волной нахлынушей погибнем.
Я знаю: слышишь ты шелчок заката
И поезда гудок на Айвазовской."