Рыцарь Яков, лет ему около полуста,
Шлем снимает, в стойло отводит коня,
Кровь на руках его, грязь на ступнях,
Седина в бороде, а под рёбрами пустота.
Кружка пива и чёрствый хлеб перед ним
Рыцарь Яков сидит, изучая стола трещины,
Он сражался как лев, был судьбою храним,
На него были падки женщины.
Золотится закат, гонит стадо пастух
Пахнет ужином в чуждых хижинах,
Рыцарь Яков уснул, полетел его дух,
Над полями, что солнцем выжжены.