Вася плыл по проспекту, голодный больной и злой,
он увидел дыру в паркете, и влез, оборвав камзол,
оставив парик в колючке, собрав на меха весь мел,
Вася упал и заснул в отключке под вздохами белых стен.
Старые вены города, кошки, крысы и комары
пели на все голоса так долго, пока ему снились сны.
Гудел бетон и скрипела медь, и нежно мурлыкал ток,
а Вася во сне продолжал сидеть в том месте, куда он стёк.
Он видел назад и вверх, как было, ему рассказал кирпич,
о том, что кто-то роняет мыло, другой произносит спич,
как стол о столоверчении, и чайник про пустоту,
где все имело свое значение, и та уж давно туту.
И вот явился неведомый банщик, нежно пошлепал труп
по темени, здороваясь с тем, кто раньше встретил его мечту.
Сверкая зубами в копоти, он тронул железный круг —
еще чуть-чуть, и тебя согреет новый огонь, мой друг!