Затеяли мы как-то с Фёдором путешествие.
Развернули на полу огромный рулон бумаги - от стены до окна – и устроились на четвереньках с карандашами и фломастерами. Поставили исходную точку и начали рисовать дорогу.
Дорога вела себя как живая - извивалась, крутилась на месте, резко рвалась вперёд и даже иногда возвращалась к прежним местам. По обе её стороны творилось что-то невероятное: распускались волшебные цветы, шумели таинственные леса, пели птицы и шныряли звери. Иногда путь преграждали бурные реки или крутые горы. И тогда нам приходилось изобретать способ преодоления неожиданных препятствий.
- Федь, а цель-то у нас какая? – спрашиваю. – Куда идём? Что в конце дороги-то рисовать?
- Давай нарисуем там кладбище, - неожиданно прозвучало в ответ.
«Ой, - подумала я, - странно, почему кладбище? Такой маленький мальчик – и вдруг мысли о кладбище! Да он в свои пять лет даже и слов таких знать не должен. А он делает его целью своего путешествия. Странно. Может случайно? Просто услышал где-нибудь разговор о кладбище и теперь попугайничает».
Мы продолжали увлечённо рисовать карту незнакомой местности. Получалась уже не совсем карта. На дороге иногда встречались машины. По рекам шли пароходы. Кое-где стояли шлагбаумы и семафоры, по железной дороге проезжали поезда с пассажирами. Уже и города образовались и маленькие деревеньки с петухами и собаками. А дорога всё петляла, всё устремлялась куда-то, всё вела путешественников к какой-то загадочной цели.
- Так что, Фёдор, что же такое ждёт нас там - в конце пути?
- Я ж говорю – кладбище, - невозмутимо отвечает малыш.
- Да почему же кладбище? – обеспокоенно спрашиваю я, прокручивая в уме мысль, не подыскать ли для ребёнка хорошего психолога. А сама уже готовлюсь на краю карты могилки изображать с крестами.
- А что же ещё? - Фёдор уверенно рисует на финише клетчатый флажок, а под ним – сундук. - Где же ещё клады складывают? На кладбище, конечно!