Время черных дыр и магий,
время жгучей тишины.
Все слова лежат в бумаге –
не видны и не слышны.
Все мелодии забыты
до последней ноты «си».
Сны ушли. Мечты разбиты –
склеить? Даже не проси!
И в такое время жизни,
понимая, что пора,
посмотрю я с укоризной
на неприбранность двора,
на раскидистость деревьев,
на испуганных пичуг,
на рассохшиеся двери,
что измазал в краске внук.
Рисовал он здесь не что-то –
открывал он здесь себя.
Это ж божия работа!
Это ж адова борьба!
(Как двухлетний милый гений,
гениальность не тая,
колотил мои колени:
«Деда, деда! Это я!»)
Это ты. Цвети и здравствуй –
продолженье ни к чему –
постигай, над небом властвуй,
открывай по одному
окна, двери, снова окна.
человечек дорогой!
Пусть в душе твоей не смолкнет
восхищенный возглас твой:
«Это я!».
Лети, мой птенчик –
в этом мире прорва дел.
Мне оставь свечу и вечер –
я хотел,
Господь велел.