И покинул я Дом.
я бежал без оглядки, я гнал быстрей,
чтоб не видеть света в родном окне.
чтоб забыть скорей –
- я ведь знал, что теперь не смогу забыть.
Я живу на другом берегу реки
и гляжу на Него сквозь просветы крон,
я сменил с этих пор целых два жилья,
но сбегал в леса – и не знал зачем.
по ночам кричал, видел сны – тот Дом,
эти окна, скамью, образа в углу.
Я с ума сходил,
и всё ждал – пройдёт. ждал без сна в ночи
от одной лишь мысли о том Дому.
Говорил себе, что мой дом хорош
дом хорош,
дом хорош,
дом мой лучше всех…
и не мог понять – что же с ним не так.
Я был близок к смерти с косой в руках,
жал ей руку и щупал её подол.
но очнулся. и вдруг осознал всё то
что который год от себя так гнал.
И я понял – проблема не: дом мой – плох,
дело в том, что дом мой – никак не Тот.
и я понял – я зол, беспричинно зол,
что карниз не тот,
и узор другой,
и другой проём
у входной двери.
он вообще – другой.
и не греет печь, как мне грела та,
хоть клади рушник, выставляй горшки.
не стучится верба в моё окно.
Понял я, что оставил том Дом
чтоб искать его образ в другом,
клясть себя и других за – увы! – невозможность найти.
Да и я не под стать – Он стоит скалой,
а я гасну стремительно, по пути…
Дом имел постояльцев с тех пор, а мне
был заказан вход, был очерчен круг –
- этим мелом, что год был не смыт дождём.
Я лишился рассудка…
и то ли земля перед мной и незыблем сруб,
то ли вижу я чёрные угли да горку пепла.
господи.
Как люблю этот Дом, как же дорог Он мне...
кто бы там вовеки ни жил – буду другом,
чтобы гостем касаться ручки Его двери.
это всё, о чём я могу просить.
и того –
через край
довольно.