ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЛЕНСКОГО
Удачливый стрелок, Женюра,
до Ленских докатил, визит.
Его согбенная фигура,
старушка Ленская визжит.
Сестрёнка Ленская вздымает
девичий, крохотный кулак,
и Женька ясно понимает,
что он - законченный дурак.
Под впечатлением от встречи,
от горя папы-старика
он укатил весьма далёко,
была дорога нелегка.
Вдоль Северной Двины,
Архангельск и Холмогоры посетил,
где Ломоносова проказник
какой то сделал и родил.
На лбу, доселе чистом, гладком,
морщинки скорби завелись,
Онегин на бумаге "гадко"
раз двести накатал про жизнь.
Жрут комары его, ведь Север,
не отстают и мошки, гнус,
искусанный слепнями, нервный,
он заявляет: остаюсь!
Уж не могу шагать землёю,
где согрешил я, идиот,
Онегин заходил порой
в кабак, где уж без меры пьёт.
На дне стаканов видит лики,
там корчит рожи Ленский, жив,
ночами он, проснувшись крики,
соседи слышат, он тужил.
Внезапно он находит повод
вернуться в прежние места.
Как будто тяпнул его овод,
жизнь оказалась непроста.
Однажды возле Холмогоров
в глухом, не маленьком сельце
в Евгении проснулся норов
у церкви, на её крыльце.
В Москве и на Неве все храмы
лепили люди кирпичом,
осиновые стены встали,
здесь храма казался калачом.
Евгений мастера надыбал,
кто стройку начал и провёл.
Тот всю бригаду свою выдал,
лишь дело было за рублём.
Озолочу я всех отдельно
хозяин людям посулил,
и вот уже они артельно
поехали южнее с ним.
Осин в России повсеместно,
растёт осин в стране полно.
Но деловым не интересно
стругать осину, с одним "но".
В колодцы много и на дранку,
на бочки пользуют осину,
ещё на бани применяют,
осине гниль невыносима.
Но чтобы из осины церковь?!
Тут надо замысел иметь.
Артель Онегина посмела,
и храм воздвигнут, не сгореть.
Поблизости могилки друга.
Онегин бьёт поклоны в пол.
Народ, ближайший, из округи
ко храму Ленского пополз.
Онегину чуть стало легче,
как будто с плеч валился воз,
Уж через день, не ежедневно
он шепчет сам себе прохвост.