Говорят, настоящий мужчина должен в жизни исполнить три главных предназначенья: посадить дерево, воспитать сына и построить дом.
Я посадил дерево.
Апельсиновое.
Оно погибнет без тепла и ухода или, если погибну я. И это одиннадцатилетнее дерево - я. Оно посажено мною в самый счастливый год моей жизни - 1988-й, когда я впервые по-настоящему полюбил женщину, ставшую матерью моих детей и подарившую мне возможность исполнить второе мужское предназначение - дать жизнь сыну.
Он слишком добр и очень похож на апельсиновое дерево. Когда он станет взрослеть, этот мир заставит его сбросить с себя листву доброты и обнажить более стойкие, чем добро, колючки. Они будут больно колоть всякого, кто попытается ущемить его самолюбие. Но почему первый и самый болезненный укол достанется матери?
И сын - искаженное моё повторение.
Я строил дом. Даже два. Но получилась лишняя комната.
Она исчезнет с голубого лица земли через день и неделю после того, как не станет меня. Почему? Потому что, комната - это тоже я. В ней нашлось место для любимой женщины, двоих детей, для меланхолического пса неизвестной породы, для библиотеки из придуманных людьми книг и для апельсинового дерева. Она небольшая, но способна вместить в себя всех.
Однажды из комнаты исчезли старинные настенные часы с нервическим боем меди, припорошенной зеленой сединой.
И время остановилось в комнате с деревом и детьми. Оно остановилось надолго, чтобы наблюдать за тем, как растут дети, как цветёт апельсиновое дерево, отпугивая непрошеных гостей шипами, как стареет меланхолический пёс неизвестной породы, неизменно и стойко охраняя покой комнаты, способной вместить в себя всех.
Время сидит и даже не пытается доделать из меня мужчину, словно опасаясь того, что я приду и всё разрушу.
Май 1997.