В тех улочках, где под надёжной сенью
старинного собора время спит,
могло бы находиться заведенье,
куда украдкой юноша спешит.
На входе тихо скрипнет половица,
и лестницы известна крутизна,
а наверху ударит в наши лица
таких знакомых запахов волна.
Хозяйка крикнет: „Дамы!“ торопливо,
зевнёт, накинет шёлковый халат,
кот на софе потянется лениво,
и по ступенькам тапки застучат.
отложит завсегдатай карт колоду,
вновь зазвучит заезженный вальсок,
спросив про цену, вновь прибывший сходу
отправится за счастьем на часок.
И я под утро покидал обитель,
но развлекаться там не мой удел:
как платонически влюблённый зритель
всю ночь болтал я с той, что не у дел.
Я слыл таким же, как они, бедняги,
порою заходил к ним на обед,
и как певец их доверял бумаге
истории домашних склок и бед.
Так же и здесь, где под надёжной сенью
старинного собора время спит,
хотел бы разыскать то заведенье,
моим подружкам нанести визит.
Но здесь лишь дети разыгрались в прятки,
а колокол к вечерне зазвонит -
украдкой чмокнув друга, без оглядки
девица кроткая домой спешит.
Max Herrmann-Neisse. DIESE GASSEN
In diesen zeitverlornen, engen Gassen,
die unterm Schutz des alten Domes stehn,
w;rden so gut geheime St;tten passen,
zu denen wir verstohlen abends gehn.
Wir tr;ten ein. Schon r;hrte sich die Schwelle.
Auf steilen Stiegen kl;mmen wir hinan;
uns schl;ge des vertrauten Duftes Welle
absonderlich in ihren schw;len Bann.
Dann h;rten wir die Wirtin eifrig rufen
die »Damen« namentlich, uns zum Empfang.
Es klapperten Pantoffel auf den Stufen,
indes die Katze von dem Sofa sprang.
Das Kartenspiel wird willig unterbrochen,
das Grammophon beginnt ein neues St;ck,
und hatte man das N;tige besprochen,
verschwand man zu dem kurzen Talmigl;ck.
Doch ich war nur der stille Zuschaukunde,
der bei den mu;gen M;dchen sitzen blieb.
Meist hielt ich aus bis in die Morgenstunde
und hatte alles nur platonisch lieb,
war wohlgelitten, galt als ihresgleichen,
kam oft, wie der Friseur, zum Mittagszeit,
erfuhr von ihren Sorgen, ihren Streichen
als Dichter ihrer krausen H;uslichkeit.
So war es einst. Auch hier in diesen Gassen,
die eng und dunkel hinterm Dome stehn,
w;rden so gut die stillen St;tten passen,
und wieder m;cht’ ich gern zu ihnen gehn.
Nun aber spielen Kinder harmlos Haschen,
die M;tter halten ernst den Abendschwatz,
und ehrbar nimmt beim Glockenschlage raschen
Abschied der junge Mann vom braven Schatz.
London, <1934>