Зачем ты смотришь вверх и вдаль,
в свет облаков? Не разгадать
значение небесных схем.
Ведь все равно шепнешь бессильно
«летели белые по сини…»
на деревянном языке.
Быть может здесь гипноз движенья?
(Что в неподвижности?) Вращеньем
мы заняты вокруг осей.
А если облака - граница
меж «быть» или «не быть»? Таится
за ней немало жуткостей.
Что там, над нами? Пустота.
Пространств безмерных маета,
что обещает нас расклеить,
вобрать в туманности, рассеять,
и, оценив последний вздох,
в муть беспросветную развеять…
А все же смотрим. Устремленность
ввысь, в перспективу -
как влюбленность
маньяков облаков и туч,
безмолвных истуканов Пасхи,
да мертвецов. В гробы с опаской
их вверх глазницами кладут.
Вверх, вверх…Да там ли царство
Божье?
Как знать, на что оно похоже.
Иль все же здесь, что за спиной
темнеет форточками в луже,
где сам себе еще ты нужен, -
паранормальный и земной.
Ах, если бы загадку эту
не слишком мудрому поэту
приотворить пером живым,
и образом -
исповедальным,
прохладным и слегка печальным,
с оттенком бело-голубым.