В беззвездных просторах Подземного Царства,
Где Стикс полноводный закован в гранит.
В печали забыв о тенетах коварства,
На троне златом грезит грозный Аид.
В чертогах Олимпа за кубком нектара
Узрел он Деметры прелестную дочь.
Растаяло сердце Владыки Тартара,
Не в силах Эрота стрелу превозмочь.
Оставив забот своих скорбное бремя,
Мечтам предается в забвения мгле…
Эллады людское счастливое племя
Без горестей смерти живет на Земле.
В безмолвном почтении злобные Керы
Страшатся нарушить Владыки покой.
Танатос с мечом удалился в пещеры,
Объятый бездействия черной тоской.
Спешит Аскалаф*, сад свой чудный покинув,
В руках асфоделий душистый букет.
И мрачный влюбленный, сомненья отринув,
Стремится исполнить мятежный завет.
***
На летнем лугу опьяняюще-пряном,
Среди гиацинтов и нежных левкой.
В полуденном зное искристым туманом
Разносится девичий смех золотой.
В чарующей неге танцует Богиня,
Вплетая бутоны в шелк светлых кудрей.
Лимнады** ей гимны слагают в долине,
И вторит журчанием звонкий ручей.
Прекрасна она, как сама Афродита,
И грацией стана достойна Харит.
Под Феба лучами зарделись ланиты,
Волшебный цветок на пригорке манИт.
Соцветья мерцают алмазною искрой,
Рассудок пленяет изысканный флер.
Лишь пальцы сомкнулись, и молнией быстрой
Расщелина бездной разверзлась у гор.
Из пропасти мглою летит колесница,
И черные кони безмолвны как лед.
Уверенно правит квадригой возница
И тихо прелестную деву зовет.
Все ближе злодей темным холодом веет,
Стремительным соколом жертву настиг.
Сомкнулась земля, вновь трава зеленеет,
Лишь в выси стихает пронзительный крик…
***
В подземных палатах царит оживленье,
Аэды*** в волнении по замку снуют.
Ворчливые Керы несут угощенье,
Сквозь зубы кляня ненавистный уют.
Очнувшись от ужасов сна, Персефона
Глаза распахнула от сонма чудес.
На мраморном ложе блистает корона,
И в арках корунды льют свет из завес.
Сложил свои крылья Танатос мятежный,
Упрятал под плащ свой смертельный клинок.
С ним Гипнос спокойный, в виденьях прилежный,
И Кербер, рыча, охраняет порог.
Средь оникса сводов и бликов гагата,
Престол золотой, будто пламень горит.
Степенно ведет ее к трону Геката,
И гостью с улыбкой встречает Аид:
- Прости же мое преступление, Дева,
И Боги покорны всесильной любви.
Я царство с тобой разделю, королева,
Лишь суженым вечным меня назови.
Молчит златокудрая в гневе смятенья,
Лазурью сверкает сквозь бархат ресниц.
А душу терзают тенёты сомненья,
И сердце колотится громом зарниц.
Хозяин Тартара суров и опасен,
Пленяет величьем и жаром речей.
В решимости мрачной он дико прекрасен,
Влечет своей статью и углем очей.
Вершит над умершими суд справедливо,
Двузубцем решая - кто трус, кто мудрец.
Смолится по шелку гиматия**** грива,
Искрит самоцветами царский венец.
Эринии яств предлагают изыски,
Диковинных рыб и Стигийских вепрЕй.
И запахи блюд аппетитны и блИзки,
Прельщают остаться здесь в Царстве Теней.
Богиня страшиться принять искушенье,
Увитые перстнями пальцы дрожат.
Внимает Аид Аскалафа внушенью
И Кору проводит в свой сказочный сад.
Деревья поют колдовскою листвою,
Бриллианты росою на ветвях лежат.
И ГАдес лукавый могучей рукою
Срывает душистый и спелый гранат.
Кровавые зерна в ладонях алеют,
Усладу даруют девичьим мольбам.
Так Феб на закате огнем пламенеет,
И Дева подносит их к теплым губам.
Владыка смеется нежданному счастью,
В объятьях своих Персефону укрыв.
Сердца загорелись неистовой страстью,
Предавшись лобзаньям под сенью олив…
***
Над лугом дождем льются матери слезы,
Иссякла надежда найти свою дочь.
Элладу снедают туманы и грозы,
И холодом льдистым наполнена ночь.
Деметра, оставив былое призванье,
Как смертная бродит по грешной Земле.
Природа, оставшись без жизни дыханья,
Зачахла тоской серым пеплом в золе.
Осыпались листья, трава пожелтела,
И звери в испуге бегут из лесов.
Слюдой бесполезной вода заблестела,
И белые хлопья летят с облаков.
Не тлеют курильницы в бедных селеньях,
И жертв не возносят пресветлым богам.
От голода люди страдают в мученьях,
И негде взять пищи пустым очагам.
Теряет терпение Зевс Грозноокий,
Ирида на крыльях несет его весть.
Но мать непреклонна в печали жестокой,
Не жаждет деянья свои перечесть.
Боится Кронид потерять свое стадо,
К Олимпу спешит легконогий Гермес.
Обязан найти он Деметры отраду,
Вернуть Персефону под выси небес.
***
В гагатовом замке под пение ламий
Стяжают влюбленные благо и мир.
Ловкач ясноглазый на крыльях таларий*****
С дарами богатыми прибыл на пир.
Поведал он мудрого Зевса решенье,
Деметре вернуть дорогое дитя.
Аида молил о Земли воскрешении,
Людских подношений алкал не шутя.
Про матерь узнав, златокудрая Дева,
Забыла про клятвы и терпкий гранат.
В страстях не тревожась ревнивого гнева,
Слезами взывает в тиши колоннад.
Владыка, очами сверкнув в сожалении,
Подал колесницу и двух скакунов.
И тот час исчезло во мраке виденье,
Богиню вернув под родительский кров.
***
Вновь счастлива матерь от благостной встречи,
Капелью тепла омывает покой.
Планету ее радость тихая лечит,
И в воздухе пахнет желанной весной.
Но ГАдес жестокий в борьбе не сдается,
Сзывает он суд Олимпийских богов.
Седой Аскалаф мрачным Стиксом клянется:
- Отведала дева граната плодов!
Кивает Аид: - Все мы знаем законы,
Кто зерна вкусил, не вернется назад.
Отдайте в супруги же мне Персефону,
Ей мужем достойнейшим стать буду рад.
Прелестная Кора в смущенном волнении,
Не сводит с Владыки лазоревых глаз.
Томится мечтою воссоединения,
Страшит ее Зевса возможный отказ.
Деметру сжигает упрямая ярость,
С уст льется проклятий тягучая желчь.
Хозяин чертогов, забыв про усталость,
Сестру гневной молнией тщится зажечь.
Лишь острый рассудок Фемиды достойной
Несет Громовержцу разумный совет.
И вот уж Гермес непривычно спокойный
Богам оглашает Кронида ответ:
- Лишь Феб лучезарный взойдет над Элладой,
Начнем торжество средь Олимпа аллей.
Пусть станет Аиду супруга наградой,
Им гимн воспоет славный сын Гименей.
А в знак утешенья Богине Природы,
Чтоб Землю укрыть от голодных когтей,
Ей дочь возвратим на два времени года,
Даря благоденствие миру людей.
Свершился наказ, Олимпийцы пируют,
Нектар и амброзия льются из чаш.
И мать провожает жену молодую
К пределам, где ждет ее призрачный страж.
Без страха ступает во мрак Персефона,
Горит предвкушеньем румянец ланит.
И жаждет объятий у светлого трона
В беззвездных просторах суровый Аид…
*Аскалаф – (или Аскалаб, др.-греч. ;;;;;;;;;) — в древнегреческой мифологии садовник Аида. Сын Ахеронта и Горгиры (либо Ахеронта и Орфны), или сын Стикс. Когда Персефона в первый раз вернулась из царства Аида на землю, Аскалаф на суде богов сказал, что видел, как богиня ела «пищу мертвых» — в древнегреческой мифологии семена граната.
**Лимнады – (греческ. Limnas, ados - озерная, от limne - озеро, болото). В мифологии, нимфы озер или прудов.
***Аэд – (от греч. ;;;;;;, aoidos — певец) — певец, древнегреческий сказитель народных песен, лёгших в основу древнейшего эпоса. До возобновления письменности (после её утраты в эпоху Тёмных веков) и установления закреплённых текстов аэды импровизировали под аккомпанемент струнных инструментов (лиры, кифары, формингии др.).
****Гиматий – (др.-греч. ;;;;;;;, him;tion — ткань; накидка) — у древних греков верхняя одежда в виде прямоугольного куска ткани; надевался обычно поверх хитона.
*****Таларии - (лат. talaria, др.-греч. ;;;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;; ;;;;;;) — сапоги или сандалии с прикреплёнными к ним крылышками. Считались атрибутами Гермеса (Меркурия), были подарены им Персею, чтобы помочь справиться с Медузой Горгоной. Давали возможность подниматься в воздух.