Не колеблется ветром, не движится временем миг.
В нем, натянут как лук,
в нем, изогнут в тугое окружье,
замыкается мой необъемлемый мир
под округлое дальнее пенье кукушье.
Возвращение, как на ладони, дарёных пространств –
словно милостинка из рукава,
из овала лесного,
из опушек над переливами трав,
где кукушкино эхо… И я принимаю, и снова
пред собой кому-то протягиваю на ветру.
И лиса, из ложбины плеснувши внезапное пламя,
с полнолуньем сливает закат –
и как замкнутый круг
описует вселенную перед глазами.